Сумеречный принц - Рия Тюдор

Еще один эстет, которого что-то не устраивает в моем одеянии. Вытягивает с шеи завязанный бантик белой рубашки и в несколько пасов перевязывает его в пышный аккуратный бант.

– Спасибо, впредь не делайте так, пожалуйста, – снова отошла от лорда.

– Не перестану тобой любоваться. Алекс везунчик. Такую послушную, милую и нежную принцессочку не ценит, не то, что моя. Забитая, правда, но с этим проблему можно решить. Да, Подснежник?

Не зная, как реагировать на это, вежливо поблагодарила, желая быстрее уйти.

– А, кушать хочешь, Белобрысик? Пойдем, я тоже туда собираюсь.

– Адепт Ханрикс, я не понимаю, по какой причине вы еще не там. У вас дежурство, забыли? – пожилой мужчина сурового вида в черном мундире с серебряными эполетами хрипло обратился к Райану. Закрученные рога сверкнули огнем на кончиках, он недовольно заиграл шипастым, тяжелым на вид хвостом, активно отбивая ритм на гранитном полу.

Оборотень улыбнулся и энергично закивал, беря меня за локоть и сопровождая в столовую.

– Уже иду, полковник!

– Девушку отпусти, Ханрикс и топай к Стаури.

– К нему и иду как раз, полковник! – Райан вместе со мной быстрыми шагами двинулся в столовую, оставив преподавателя в коридоре.

– Вы вправду ведете меня к Алексу?

С демоном видеться сейчас не хотелось, смущение после произошедшего ночью совсем не спало.

– Подснежник, я здесь один, обращайся ко мне на «ты» и по имени. Усвоила?

– Да, – улыбнулась, закивав.

– Не знаю, где Алекс сейчас, я от куратора отвязаться хотел. Достал, мудак старый, докопался бы чисто из принципа. Заставил сначала в Изломе тварин кромсать, а потом орал из-за этих же тварин. Теперь дежурим вот.

Фыркнула, представляя серьезных боевиков, чинно разносящих подносы по столовой. Наверное, такой удар по гордыне, а боевики еще те гордецы.

– Милаха, – цокнул парень, приоткрывая дверь.

Судьба не особо любит меня, потому что за длинным столом, облюбованным боевиками, сидел и лениво беседовал как раз сам жених. Попрощавшись у входа с Райаном, ушла к стойке раздачи, забирая морковные котлеты и овощное рагу. Прожигавший насквозь взгляд ощутила сразу. Глаза, отсюда казавшиеся бесцветными, пугали, а мне с их обладателем в одной кровати еще спать. Увидев, что я смотрю, приподнял уголки губ и иронично чмокнул воздух.

Секунда не прошла, щелкнул пальцами, скрывая магов за столом. Когда вошел куратор, по залу буквально залетали адепты-боевики, услужливо щебечущие с обедающими. Вспомнила, как они обсуждали иллюзии для дежурств. И все действительно подумали, что это они так быстро встали, но я то вижу! Почему он сделал так, чтобы иллюзия была доступна мне? Парня моя реакция развеселила, уловив непонимание на лице, приложил длинный палец к губам и подмигнул. Улыбнулась.

Не стала привлекать лишнее внимание и принялась за еду. Аппетита в последнее время нет от слова совсем, поэтому вяло поковырялась ложкой. Тана и Ирис болтали об особенностях фасонов фейских платьев. Заинтересовалась, ведь у фей чаще всего одежда либо с прорезями сзади, либо с открытой спиной, даже у северных. Мне добавить нечего, поэтому я внимательно прислушалась к разговору, в моде я была не сильна, а в частности имперской, да и в сиэлийской за столько лет многое изменилось.

Глава 20. Коутен

Эстердам погрузился в вечерний мрак, оставив учебный день позади. Выполнив домашнее задание, сидела и повторяла вслух выученные слова. Две девушки зашли, спрашивая что-то по драконьему языку, быстро объяснила им правила. Язык крылатых мне нравится, в нем что-то величественное, это один из первых, выученных мной. Покончив с помощью адепткам, продолжила занятия по эльфийскому. Он чем-то похож на сиэлийский, там тоже много нежных звуков, и, когда я говорю, ощущение, будто оказываюсь снова дома.

– Звучит сексуально.

Кричу от испуга, бросив в парня своим же кролем. Он вошел не через дверь, а сквозь портал, поэтому оказался сзади. Даже шума не услышала. Громко дыша, схватилась за сердце, пытаясь унять биение.

– Напугал, – дрожащими губами пролепетала я.

– Ну, прости, – скинув игрушку на кровать, легкомысленно садится на стол, прямо у чернильницы.

С легкой небрежностью приподнимает мой подбородок, заглядывая в глаза. Чего это с ним?

– Вроде недрагоценные, – в его голосе прозвучало какое-то облегчение. Непонятный.

– Как у дяди Росслава?

У моего дяди имелся редкий дар – драгоценные глаза. Вообще он свойственен выходцам из нашего царства, но обычно бывал только у мужчин, правда, в качестве рудимента, не играя почти никакой роли. И каждый тип глаз олицетворял какой-то дар, несильный, но все же существенный. У дяди это умение видеть истину, даже самый лучший в мире творец иллюзий неспособен скрыть от него тайны.

– Как у него, – парень недовольно поджал пухлые губы, острые скулы стали еще острее, большие недовольные глаза нахмурились.

Замогильный холодок пробежал по телу. Он ведь не просто так рассматривал мои глаза. Таких совпадений не бывает, а значит:

– Алекс, что с дядей?

На удивление, он никак не отреагировал, что и стало подсказкой для меня. С дядей что-то случилось. Забыв об инстинкте самосохранения, схватила его за кисть руки и повторила свой вопрос.

– Убрала. Быстро.

Резко отдернула, но продолжила смотреть на него. Речь идет о члене моей семьи. Мне страшно за него, и страх этот больше страха перед самим Алексом. Он встает со стола, чуть не опрокидывая ту самую чернильницу. Подхватывает меня и вместе со мной усаживается на мое же место. Как-то странно обнимает, касаясь губами виска, и произносит страшное:

– Его убили.

В первую секунду я не поняла сказанное им, не приняла во внимание, осознание подкралось не сразу. Вздрагивая, издаю лишь тихий всхлип. Дядя…мне так жаль.

– Как?

Он положил мою голову себе на плечо и погладил волосы, словно убаюкивая. От него таких действий ожидаешь меньше всего, но сейчас только он рядом, и, кажется, успокаивает меня.

– Гули разорвали.

Почему он приехал именно в тот момент, когда эти монстры оказались в Эстердаме? Почему? Еще раз всхлипнула. Парень вытащил из нагрудного кармана синей рубашки платок и подал его мне. Молча взяла, просто прижимая к груди и ожидая больше информации.

– Тебе не нужны подробности, Люси.

– Расскажи, пожалуйста.

Это был единственный член семьи, которого я могла видеть раз в год, а сейчас и его нет. Мама будет убита горем, дядя Росслав был ее родным братом. Мы нечасто общались, в царстве не встречались годами, но он был единственным связующим звеном между мной и Сиэлией.

– Забрали его глаза.

Рука сжалась на моем плече, еще немного и светлые ногти готовы будут впиться сквозь толстую вязь теплого свитера. Его что-то беспокоит. Дядины