Сэр - Р. Дж. Льюис

Это приятно.

Так чертовски приятно снова чувствовать это.

11

Айви

— Все дерьмово, — говорю Ане, спускаясь с холма. Я провела последний час у себя, размышляя, а теперь мне просто нужно высказаться, но уже темнеет и появились комары.

— Так и есть, — грустно соглашается Ана. — Но я не могу поверить, что ты вернулась в его спальню и сказала ему об этой сучке. Ты могла раскрыть свое прикрытие.

— Эйдан не дурак, Ана, и я… я худшая актриса в мире.

— Неправда, — поет она. — Ты получила главную роль в школьном спектакле для третьеклассников, помнишь? Миссис Олдерс выбрала тебя, потому что ты поразила ее воображение. Твоя расправа над волком должна была заслужить награды, настолько убедительной она была.

— Ана, я просила не взрывать мой дом.

— И?

— И это были не три поросенка. Я играла Красную Шапочку.

— И что? Я была так увлечена твоей игрой, что даже не поняла.

Я смеюсь.

— Заткнись.

Она тоже смеется.

— Тебе не кажется странным находиться рядом с ним?

— Ты даже не представляешь.

— Он правда ничего не помнит?

— Ну, он чувствует, что ненавидит меня, вот и все.

— Это не значит, что он ненавидел тебя до того, как все забыл. У тебя стервозное лицо, Айви. Честно говоря, поначалу тебя трудно не ненавидеть, — шутит она.

— Предполагается, что ты должна заставить меня почувствовать себя лучше.

— Слушай, он бы не появился у твоей двери глубокой ночью со стояком, если бы ненавидел тебя, верно?

Я чувствую, как мое лицо вспыхивает.

— Знаешь, я надеялась, что у него не встанет.

— Что? — кричит она. — Почему?

— Потому что тогда Стивен был бы прав. Он сказал, что у него не могло быть интимной близости с Ниной, потому что он был мертв там, внизу.

Ана несколько мгновений не отвечает, что подтверждает то, о чем мы все думаем: он, очевидно, завелся. Для нее.

В ее голосе звучит сочувствие, когда она говорит:

— У тебя хватило смелости вернуться в ту комнату и рассказать ему, кто она такая, но даже Эйдан раскусил ее дерьмо, и… он ничего не помнит, верно? Это не его вина, не то чтобы от этого становилось лучше, но… он не знает, что ты значила для него все, и это… заставляет меня думать, что ты должна просто сказать ему об этом.

— Я тоже так думаю, — соглашаюсь я. — У меня такое желание просто рассказать ему обо всем, что произошло, но это не значит, что он вдруг полюбит меня, и, если быть честной до конца, Ана, он совсем не похож на того парня, в которого я влюбилась.

— Ты все еще любишь его?

Я медлю с ответом, прежде чем честно признаюсь:

— Я не знаю, что чувствую, будто знаю, что безумно влюблена в него, но он совсем не похож на того Эйдана, которого я знаю. Я в замешательстве.

В ее голосе звучит тихая грусть.

— Это понятно, Айви. Он вырос в парня, в которого ты влюбилась. Что за дурацкая ситуация.

— Да… — мой голос затихает, когда я различаю фигуру в реке. Я тут же останавливаюсь, мое сердце бешено колотится в груди. Я прячусь за ствол ближайшего дерева и замираю, переваривая то, что только что увидела.

Алекс.

В одних гребаных боксерах, пробирается через воду… воду, из-за которой эти проклятые боксеры прилипли к округлостям его задницы.

Я не хочу с ним сталкиваться. Не так скоро.

— Айви? — голос Аны прерывает мои мысли.

— Я здесь, — шепчу я, снова бросая на него быстрый взгляд.

— Хочу ли я знать, почему ты говоришь шепотом?

— Его брат.

— Он у реки?

— Скорее, в реке.

— Что?

— Ага, и он опять в боксерах.

Ана смеется.

— Что, черт возьми, там происходит?

Алекс поворачивает голову в мою сторону, и я съеживаюсь так сильно, что мне хочется умереть прямо здесь. Конечно, он меня видит. Я шире дерева, моя голова торчит наружу, и я смотрю прямо на него.

Кто-нибудь, черт возьми, убейте меня.

Из моей груди вырывается стон.

— Он только что увидел тебя, не так ли? — хихикает Ана. — Ты вуайеристка.

— Заткнись! — Я разворачиваюсь и спешу вверх по склону, подальше от него. Он занял мое любимое место, чтобы побыть эмо наедине.

Раздается свист, прерывающий мое унижение.

Я оборачиваюсь и смотрю, как он направляется к мелководью реки. Алекс смотрит прямо на меня, ухмыляясь.

— Не убегай, Турбо, — кричит он.

— Я не убегаю! — кричу в ответ.

— Присоединяйся ко мне!

— Я бы предпочла этого не делать!

— Да ладно, — убеждает он. — Я не кусаюсь.

Ана смеется мне в ухо, без сомнения, слыша наш разговор.

— Я бы пошла к нему, Айви.

— Я не хочу, — шиплю на нее.

— Почему?

— Потому что…

Потому что чем больше я смотрю на дерзкое выражение лица Алекса, тем больше оно напоминает мне его старшего брата, и от этого боль усиливается. Никто не говорил мне, что он был гребаным двойником Эйдана как внешне, так и по характеру.

— Он был мил с тобой, — говорит она мне. — Познакомься с ним поближе, может быть, доверься ему. Тебе сейчас нужен друг.

— Ты мой друг.

— И я на другом конце страны. Тебе нужен кто-то, кто был бы рядом, Айви, потому что ты уже разваливаешься на части.

— Я не разваливаюсь, — возражаю я.

— Разваливаешься.

Я поджимаю губы, вздыхая.

— Отлично.

Она права. Мне нужен друг, особенно после сегодняшнего.

— Сообщай мне обо всем, что происходит.

Я заверяю ее, что так и сделаю, прежде чем заканчиваю разговор. Потом не спеша спускаюсь к реке, остро ощущая присутствие Алекса. Он уже вышел из воды и сидит на большом камне, подзывая меня подбородком. Я присаживаюсь на камень рядом, стараясь не смотреть на него слишком пристально.

Он выглядит удивленным, глядя на меня, когда я складываю руки на коленях.

— Что это ты так суетишься…

— Я этого не делаю, — сразу перебиваю я. — И, ради всего святого, перестань употреблять это слово.

— Это из-за моего нижнего белья