Маскарад сердец - Кейти Роуз Пул

моргнула ярко-зелёными глазами, и Адриус с изумлением узнал их. Это была та самая девушка, с которой он танцевал на маскараде, — та, что сразу раскусила его притворство. Айрис Рено, дочь Жана Рено.

— Долго ты придумывал эту фразу? — с иронией спросила она. В её голосе слышалось эхо другого, знакомого голоса. И правда, это срабатывает на девушках из Эвергардена?

— Айрис, — улыбнулся он. — Рад снова тебя видеть.

— Правда? — усмехнулась она, в голосе мелькнула лёгкая насмешка.

— Прошу прощения за своё поведение в тот вечер, — сказал Адриус. — Это было невежливо с моей стороны.

Её лицо смягчилось:

— Не стоит извиняться, — сказала она, мягко положив руку ему на плечо. — Я понимаю, как тебе сейчас тяжело… с твоим отцом… В общем, я не держу зла.

Её искренняя доброта заставила Адриуса почувствовать себя ещё более опустошённым. Айрис смогла вызвать в себе сочувствие и сострадание, а он… он не чувствовал ничего. Только пустоту, растущую внутри него день ото дня.

— Спасибо, — тихо сказал он. — Я ценю это.

— О, Адриус! — раздался ещё один голос в нескольких шагах от них. — Иди посмотри на эту скульптуру!

Благодарный за возможность уйти от проницательного взгляда Айрис, Адриус последовал за голосом, где три девушки с восторгом разглядывали очередное произведение. Одна из них, Опал, подруга Амары, тут же схватила Адриуса под руку и следующие полчаса водила его по галерее.

Он позволял её пустым разговорам скользить мимо, изредка кивая или делая вид, что слушает. Они перешли в другой зал выставки, где Адриус остановился перед скульптурой руки, тень от которой образовывала силуэт мужчины в профиль. Впечатляло, насколько искусно художник создал иллюзию: одно в свете, иное в тени. Одна вещь, два облика.

Когда он уже собирался отвернуться, что-то мелькнуло у края зрения. Маленький светящийся шарик, похожий на миниатюрную звезду, плавно кружился вокруг скульптуры. Адриус замер, и светлячок замер тоже, повиснув перед ним.

Он оглянулся на спутниц. Никто из них не заметил света.

И тут светлячок сорвался с места, облетел вокруг Адриуса и устремился к выходу из зала, зависнув там, будто ожидая.

Ждал именно его.

— Простите, мне нужно отлучиться на минуту, — сказал Адриус своим спутницам, и, не дожидаясь ответа, направился вслед за светлячком.

Тот повёл его через ещё один зал выставки, а затем в боковой коридор, ограждённый бархатной верёвкой. Быстро оглянувшись, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, Адриус перелез через ограждение и поспешил по тёмному коридору.

Светлячок завернул за угол и вдруг исчез.

Адриус ускорил шаг и резко остановился. Он оказался в просторной комнате, обставленной, как гостиная кортезского дворянина: с роялем, мягким диваном и богато резным кофейным столиком. Лампы, расставленные по комнате, наполняли пространство розоватым светом.

И там, у рояля, освещённая лунным светом, льющимся сквозь витражные окна, стояла Марлоу. Она казалась почти нереальной в платье бледно-золотого цвета, с воздушной, почти прозрачной юбкой, сквозь которую угадывались очертания её тела.

— Ты опоздала, — сказал Адриус, приближаясь.

— Была занята, — спокойно ответила она. — Вижу, ты тоже. Здесь много девушек.

В её голосе почти не было эмоций, но Адриус слишком хорошо её знал.

— Ревнуешь?

Она легко запрыгнула на край рояля, болтая ногами над полом. Смотрела прямо и уверенно.

— У меня нет для этого причин.

— Правда?

— Почему мне должно быть завидно тем девушкам, которые пришли сюда, надеясь привлечь твоё внимание, — спросила Марлоу, зацепив пальцем край его жилета и подтянув ближе, — когда это внимание уже моё?

Отрицать это не имело смысла.

Ни одна из идеально воспитанных, идеально одетых девушек в зале не вызывала у него и искры интереса по сравнению с тем пожаром, что разгорался в его крови при одном взгляде на Марлоу.

Он взял её за подбородок, приподнял лицо. Она вздрогнула — единственный знак того, что её трогала его близость так же сильно, как его — её. Он хотел, чтобы она снова вздрогнула. Хотел чувствовать, как она дрожит в его руках.

Адриус не мог не вспомнить, как мучительно было их притворное ухаживание. Каждый её взгляд, каждое прикосновение под маской игры оставляли его охваченным огнём. Он столько раз пытался скрыть, как сильно она владеет им. Вот где была настоящая ложь.

— Адриус, — прошептала она.

— Да? — отозвался он, едва сдерживая дрожь в голосе.

Она прижалась губами к его уху.

— Спой «Бастард-король Кортэо».

Адриус резко отпрянул, сбитый с толку. Он не знал, чего ждал от неё, но точно не этого.

— Что? Зачем?

И даже в своём смятении он не мог не заметить лукавый изгиб её губ.

— Хочу убедиться, что ты действительно больше не под проклятием. Спой мне.

Он раскрыл рот и на весь зал начал выводить:

— Ну а менестрели…

Марлоу тут же зажала ему рот ладонью.

— Ты что творишь?

— Ты же сама сказала петь, — пробормотал он сквозь её руку.

— Я думала, ты сказал, что проклятие снято.

— Так и есть.

Она посмотрела на него тем внимательным, оценивающим взглядом, который всегда был для него, как острие ножа. Адриус жаждал этого взгляда. Жаждал, чтобы она смотрела только на него.

Медленно она убрала ладонь от его губ.

— Отойди.

Он сделал шаг назад. И в этом, в осознанном нарушении приказа, тоже было странное наслаждение. Но куда большее удовольствие он получал, наблюдая, как на её лице расцветает та самая, хрупкая и такая настоящая сосредоточенность.

Марлоу спрыгнула с крышки рояля. Теперь между ними оставалось всего ничего — он чувствовал, как край её юбки едва заметно касается его руки.

Он ждал.

Она приподняла лицо, глядя прямо ему в глаза:

— Поцелуй меня.

Он коснулся губами её скулы. Едва уловимый поцелуй.

Он услышал, как она негромко вдохнула, и снова поцеловал её — на этот раз в линию волос, где несколько светлых прядей выбились из причёски.

Он отстранился и заглянул в её лицо, наблюдая, как сосредоточенность сменяется осознанием.

Он сделает всё, о чём она попросит. Но в этом-то и заключался секрет: она должна попросить. Должна сказать вслух, чего хочет. Потому что он желал её уже слишком давно. И должен был быть уверен, что она тоже хочет его.

— Адриус, — прошептала она.

Он наклонился ближе, прижимая губы к её горлу, чувствуя горячий, живой пульс под своей кожей. Закрыл глаза, когда перед мысленным взором вспыхнуло воспоминание: тёплая алая кровь, холодная рукоять ножа в его ладони, острое лезвие, прижатое к этому самому месту на её шее.

И её голос, звенящий в ушах:

Ты никогда не сможешь причинить мне боль, Адриус. Скажи это ещё раз.

И её губы,