Когда небо стало пеплом, а земля инеем. Часть 1 - Юй Фэйинь

— Сяо Вэй, проследи, чтобы с Широнгом всё было хорошо, — отдала она короткое распоряжение, и служанка, молча кивнув, тут же выскочила наружу, уводя за собой последних ошарашенных слуг, словно утят. В опустевшей лекарне, среди разгрома и густого, терпкого воздуха, сплетённого из ароматов целебных трав и страха, остались лишь они двое.

— Садись, — тихо, но не терпяще возражений, сказала Тан Лань, указывая на грубый обрубок дерева, служивший здесь табуретом. — Сними шлем и наплечник.

Лу Синь замер. Его взгляд из-под нависшего козырька шлема был тяжёлым и непроницаемым, словно щит. Он колебался секунду, и в этой паузе витал немой, но яростный внутренний протест. Он кричал против этой вынужденной близости, против унизительной необходимости быть обязанным ей, принимать помощь от того, кого он презирал.

— Это приказ, — добавила она, и в её голосе не было ни злобы, ни высокомерия — лишь усталая, но непоколебимая настойчивость.

Медленно, почти механически, словно каждое движение давалось с огромным усилием воли, он подчинился. Пальцы в грубых перчатках расстегнули застёжки, сняли шлем. Его лицо, обычно скрытое сталью, предстало перед ней — бледное от напряжения, с резко очерченными скулами и влажными от пота висками. Он снял наплечник, обнажив прорезанный рукав поддоспешника и неглубокую, но кровавую рану на плече, откуда сочилась алая нить.

Тан Лань, не говоря ни слова, отыскала на полках чистую льняную ткань и чашу с водой. Она подошла к нему, и её пальцы, движения которых были удивительно нежными, точными и уверенными для изнеженной знатной барышни, принялись за работу, которую, казалось, она проделывала тысячу раз.

Внутри Лу Синя бушевал хаотичный вихрь, каждый виток которого рвал на части привычную броню его ненависти.

Он ненавидел каждое её прикосновение. Лёгкие, точные касания её пальцев обжигали его кожу, словно раскалённое железо. Он, мститель, стоический воин, чья воля была закалена в огне страданий, сидел теперь, покорно склонив голову, пока та, кого он поклялся уничтожить, перевязывала его рану. Это было пыткой, куда более изощрённой, чем любая физическая боль — пыткой милосердием, от которого не было защиты.

Его разум, ожидавший неловких, дрожащих рук изнеженной аристократки, которая лишь испачкает всё вокруг, столкнулся с чем-то необъяснимым. Её движения были чёткими, быстрыми, выверенными до мелочей. Она промыла рану, наложила повязку с холодной, безошибочной уверенностью полевого лекаря, делавшего это сотни раз на краю гибели. Это было так же неестественно и пугающе, как и всё остальное в её новом поведении. Откуда? — бился в истерике его внутренний голос. Откуда у тебя эти навыки?

Он чувствовал исходящее от неё тепло, слышал её ровное, спокойное дыхание, так контрастирующее с его собственным сдавленным ритмом. Он уловил лёгкий, чуждый удушливому воздуху дворца запах — не тяжёлых парфюмов, а чего-то чистого и свежего, легкого ветра, приносящего аромат далёких полей и горных трав. Этот запах шёл от её кожи, сбивал с толку, нарушал его концентрацию, заставляя ненависть спотыкаться и терять опору.

И над всем этим царилоглубокое, всепоглощающее недоумение. Оно было главным фоном, на котором метались все остальные чувства. Зачем ты это делаешь? — этот немой вопрос грохотал у него в голове, заглушая всё. Это новая, утончённая игра? Унизить меня, проявив милосердие, чтобы потом с наслаждением наблюдать за моим смятением? Или… И здесь его разум, цепляясь за самое пугающее и невозможное, натыкался на мысль: А что, если это искренне? Что если эта забота — настоящая? Эта мысль разрушала все основы его мира, выбивала почву из-под ног. Ненавидеть можно только зло. А что если перед тобой — не зло?..

Он сидел, напряжённый как струна, готовая лопнуть. Его кулаки были до белизны сжаты на коленях. Он не смотрел на неё, уставившись в потрескавшуюся стену, но каждым нервом, каждой порой чувствовал её присутствие, её лёгкие, жгущие сильнее любой раны прикосновения.

Тан Лань затянула последний узел, и её пальцы, столь ловкие секунду назад, разомкнулись. Она отступила на шаг, будто отходя от законченного полотна.

— Готово, — тихо сказала она, и в уголках её губ дрогнула лёгкая, уставшая улыбка, лишённая всякого высокомерия. — Спасибо, — добавила она просто, без придыханий и театральности. — Если бы не ты… ему бы не выжить.

Она не стала задавать вопросы. Не стала допрашивать его о демонах, о его странном умении, о той тени, что мелькнула в его глазах. Она не потребовала отчёта и не бросила обвиняющий взгляд. Она просто поблагодарила. Искренне, по-человечески. И это стало той последней каплей, что переполнила чашу его смятения.

Лу Синь молча встал. Его движения были скованными, механическими. Он не поднял на неё взгляд, не кивнул в ответ. Вместо этого он с привычным, отработанным жестом снова надел шлем. Холодная сталь скрыла его лицо — лицо человека, чья железная уверенность в собственной правоте, в чётких границах добра и зла, дала глубокую, куда более опасную трещину, чем любая рана на плече. Под забралом остался лишь хаос, в котором ярость бессильно билась о стену непонимания, а твёрдая почва ненависти уходила из-под ног, уступая место зыбкому песку сомнений.

Глава 18

Покои Тан Лань погрузились в бархатную ночную тишину, нарушаемую лишь нежным треском свечи, упорно желавшей сжечь себя до рассвета. Мысли же в её голове метались, словно перепуганные воробьи, пойманные в золочёную клетку и отчаянно бившиеся о её прутья.

Демон. Почему именно Ван Широнг? Случайность? Нет, не верю. Значит, приказ. Кто-то во дворце приказывает демонам. Императрица? Её жрецы, пахнущие ладаном и тайнами? Кто-то ещё, прячущийся за ширмой этикета?

Она сжала виски, чувствуя, как голова раскалывается от напряжения, будто в неё заложили заряд динамита вместо мозгов. Раньше я могла бы дать отпор. А теперь… это тело слабое. Изнеженное. Без ци. Одно лишь громкое имя — «первая госпожа» — не остановит кинжал в темноте или когти демона. Это как пытаться остановить лавину грозным взглядом.

Её взгляд мысленно обратился к Лу Синю. Он… он не испугался. Бросился в бой с видом человека, ругающегося с соседом из-за забора. Кто ты? Отчаянный глупец? Или… ты знаешь о них больше, чем я? Мысль о том, что её личный страж может быть экспертом по демонологии, была одновременно обнадёживающей и крайне удручающей.

Кажется ему не сильно то нравится на меня работать… Может можно будет с ним как-то сблизиться и распросить о всём что он знает?

Цель, с которой она была отправлена в прошлое — исправить