Как поцеловать кинозвезду - Дженни Проктор

— Наверное, Бах, — отвечает она сразу. — Он знаком с детства, но есть что-то в его чёткости, что цепляет мой научный мозг.

Однажды, после тяжёлой сцены в Turning Tides, Клэр нашла меня на пляже с наушниками и вырвала их, чтобы послушать, а потом скривилась, назвала мою музыку скучной и предложила пойти купаться голышом.

— Я тоже люблю Баха, — говорю я. — Понимаю, что ты имеешь в виду про структурность.

Одри смотрит на меня, наклоняя голову, потом медленно опускается под воду. Поднимает ладони к лицу — её выражение будто говорит: «Не верю».

Из-за того, что мы оба любим классику?

Или что-то большее?

Может, она тоже это чувствует? Всё это напряжение?

Если она чувствует хотя бы половину того, что чувствую я… Ей должно быть не по себе. Потому что меня это чувство сносит с ног.

Желание быть с ней — пытка и наслаждение. Мука и экстаз. Но мне плевать. Даже если из этого ничего не выйдет — я готов принять боль, если это даст мне хоть немного радости от её присутствия.

Одри Каллахан зацепила меня. Сильно.

Глава 13

Флинт

— Ну что, как мы это делаем? — спрашивает Одри с серьёзным выражением лица. — Где мне встать?

Она стоит в нескольких метрах от меня в воде, руки упёрты в бока.

Я мог бы назвать немало мест, где хотел бы её видеть, но заставляю себя сосредоточиться на задаче.

— Эм, да. Сейчас, дай я только… — я чешу затылок. — Возьму телефон, и что-нибудь придумаем.

Я выбираюсь из бассейна и иду к длинному столу на террасе, где оставил рубашку и телефон. С полки у двери хватаю полотенце, вытираю руки и только потом беру смартфон.

Мы с Джони обсуждали, стоит ли ей быть здесь, чтобы фотографировать или просто дать совет, но в итоге решили, что Одри будет спокойнее без зрителей. Теперь вот думаю, не помешал бы кто-то третий, если бы это помогло мне держать себя в руках. Эта женщина всего лишь притворяется моей девушкой, а я никак не могу выкинуть из головы, как ощущалась её кожа под моими ладонями, когда я помогал ей с солнцезащитным кремом.

Я возвращаюсь к бассейну с телефоном в руке, спускаюсь в воду по ступенькам. Телефон вроде как водонепроницаемый, по крайней мере, так утверждает производитель, но мне бы не хотелось это проверять. Одри теперь у края бассейна с видом на горы, её руки лежат на каменной кромке, а длинные тёмные волосы стекают по спине.

Не успеваю даже подумать, как поднимаю камеру и делаю снимок. Подплываю чуть ближе, делаю ещё пару кадров, и вот она оборачивается через плечо с лёгкой улыбкой.

Щёлкаю ещё раз. Этот снимок, скорее всего, не подойдёт, но она такая красивая, что невозможно удержаться.

— Я бы могла привыкнуть к такому виду, — легко говорит она, снова поворачиваясь к горам.

Я кладу телефон на бетон у края бассейна и подплываю ближе.

— Иногда я забываю, какая здесь красота, — говорю я. — Живёшь в других местах, мотаешься по миру… А потом возвращаешься домой — и каждый раз удивляешься. Повезло же, что я вырос здесь, видел это каждый день.

— А я никогда и не жила в другом месте, — отвечает Одри. — Но всё равно уверена: это самое красивое место на Земле.

— Серьёзно, ты никогда не жила где-то ещё?

Она качает головой.

— Ну, училась в старшей школе в NCSSM в Роли, потом университет. Но всё это было в Северной Каролине. Бакалавриат в Аппалачском университете, магистратура и аспирантура — в Каролина Саузерн.

— Это же где-то в Хендерсонвилле, да?

Она кивает.

— Там я и преподаю. Я бы хотела когда-нибудь попутешествовать, конечно. Но и здесь мне очень нравится. Да и мои исследования связаны с этими горами. Если уехать, придётся начинать карьеру с нуля.

Я разворачиваюсь и опираюсь спиной о край бассейна.

— А ты ведь выросла в Силвер-Крик? Всё ещё удивляюсь, как мы с тобой раньше не пересекались.

— Я же не была дома во время школы, помнишь? Приезжала только на лето. Да и поверь, даже если бы ты тогда меня увидел… ты бы не обратил внимания.

Я пристально на неё смотрю.

— Сомневаюсь.

Она слегка краснеет, затем смеётся, отводя взгляд.

— Серьёзно. Все возможные ботанские стереотипы — это была я. Брекеты. Огромные очки. Безумные волосы.

— Подумаешь. В школе мы все были чудаками.

— Нет, ты нет. Я — да. Интернет показал мне, как ты выглядел в старших классах. Ты явно был не из нашей компании.

— Подожди… Ты что, гуглила меня, Одри? Это ты сейчас призналась?

— Думаешь, я бы согласилась лететь на другой конец страны и притворяться твоей девушкой, не загуглив тебя? Я же учёный, Флинт. Конечно, я тебя гуглила.

Меня это не удивляет. Но интернет редко бывает добр к знаменитостям.

— Ладно, главное — проверяй источники. Большинство того, что там про меня пишут, неправда.

— Я надеюсь, — тут же парирует она. — А то объяснять своё присутствие твоей инопланетной жене будет непросто.

— Инопланетная жена, да? Что-то я этот заголовок пропустил.

— О, стоит поискать. Там даже фотографии твоих детей были. И выглядели вполне правдоподобно. На одном фото ты держишь на руках зелёного младенца. Очень убедительно.

Я хмурюсь. От этого мне становится не по себе. До какой степени они там фотошопят? Использовали мои настоящие снимки? Я снимался с младенцами в последнее время? Может, стоит позвонить Саймону и выяснить, нужно ли мне об этом беспокоиться?

Но потом Одри ухмыляется.

Она издевается надо мной. И это сработало.

— Жестоко, — говорю я. — Инопланетные младенцы, серьёзно? — Я провожу руками по воде, брызгая в её сторону.

Она вскрикивает и отпрыгивает от струи, а потом бьёт ногами по воде, обдавая меня брызгами в два раза больше.

— Ага, началось, — говорю я и бросаюсь за ней.

Я быстро её догоняю, обхватываю за талию и притягиваю к себе, её спина прижимается к моей груди, и мы вместе уходим под воду.

Она выскальзывает из моих рук, а потом запрыгивает на меня, прижимая меня под воду ладонями к плечам.

И так мы продолжаем — хватаем, тащим, ныряем, плещемся. Не знаю, думает ли Одри о том же, что и я, но для меня каждая такая возня — повод прикоснуться к ней, прижать к себе, даже если всего на пару секунд, пока я не окуну её в воду.

Я не могу насытиться этими прикосновениями. Её кожа на моей. Тепло её тела под