Божественная одержимость - Кристина Руссо

У Энцо ДеМоне, отца Франчески, были очень четкие правила, запрещавшие любому члену Коза Ностры или связанному с ней принимать наркотики.

У Энцо была поговорка, похожая на ту, что сказал Лицо со шрамом: «Не налегай на собственный запас». Не налегай. Точка.

И если вы это сделали… Были очень неприятные последствия.

Даже Зак или его брат, которые были главными поставщиками "КозаНостры", не принимали наркотики. И они были крупнейшими торговцами наркотиками в Западном полушарии.

В преступном мире существовало основное правило, которое я начинала понимать.

Наркоманам нельзя доверять. Они будут первыми, кто воткнет тебе нож в спину или сдаст тебя из-за какого-нибудь пакетика таблеток.

Наркотики предназначались для тех, кто был на дне.

Никто, обладавший реальной властью, не сделал этого.

Продукт был предназначен для клиентов.

Парни с Уолл-стрит, которые вкалывали на своей работе только для того, чтобы потратить все деньги на кокаин. Крутые юристы, которым требовалась энергия, чтобы вести тысячи дел. Ничтожества, которые ничего не делали, кроме как ловили кайф двадцать четыре часа в сутки.

Однако Антонио… Он от чего-то убегал.

Это был побег. От чего, я не могу себе представить.

Такой же взгляд я видела у Мэнни. Мой младший брат.

И это напугало меня — не знать, с чем каждый из них имеет дело и чем это может закончиться.

Франческа прищурилась, оглядывая толпу. — Очевидно, он на этой вечеринке.

— Я нахожусь на этой вечеринке. — Какой-то пьяный парень протиснулся между нами, пытаясь обнять меня и Франческу за плечи, но потерпел неудачу, когда мы немедленно отступили назад.

Фу. Определенно не Тони.

— Вы, леди, спрашиваете обо мне? — Мужчина повернулся к Франческе, его глаза блуждали по ее дерзким красным губам.

— Еще один шаг, и я похороню тебя заживо. — Она говорила тихо, как настоящий Дон, ее пистолет упирался парню в живот.

У меня по рукам побежали мурашки, и я была рада, что топ с длинными рукавами скрывает это. В то время как я была новичком во всей этой мафиозной сцене, Франческа родилась и выросла в ней. Готова поспорить, это была бы не первая отнятая ею жизнь.

— Ладно, ладно. Отступаю. — Пьяный отошел от нее, но повернулся ко мне. — А как насчет тебя? Заинтересована?

Я заставила себя не отступать. Я собрала всю свою силу и беспощадный настрой, которые получила от Марии за эти годы. — Убирайся нахуй отсюда, пока она не вышибла тебе мозги.

Не прошло и секунды, как парень попятился, спотыкаясь о собственные ноги.

— Крутая девчонка, Моретти. — Франческа улыбнулась, выглядя почти гордой. Она знала, что все это для меня в новинку.

— Моя первая смертельная угроза.

Она ахнула, наклонившись так, что только я могла слышать. — Я только что расколола твою вишенку?

Мы обе расхохотались, Франческа ударила меня по руке, пытаясь глотнуть воздуха.

— Смелый ход. Надеюсь, ты сможешь осуществить его. — Глубокий голос заморозил меня до глубины души. От его сардонического ответа на мою угрозу у меня кровь застыла в жилах.

Прикусив язык, я не смогла удержаться от того, чтобы сжать руки в кулаки. Конечно, он появился в данный момент.

Не тогда, когда я болталась здесь у стеклянного ограждения крыши в одиночестве. Нет.

Но когда другой парень попытался приударить за мной? Вот тогда он появился, как джинн.

Франческа была права. Это была территориальная, собственническая чушь пещерного человека.

— Привет, Трев.

— Франческа… Всегда приятнее, чем твои братья. — Его мрачный голос был пропитан ядом, хотя и не предназначался ей.

Джио.

Боже, он все еще зациклен на нем?

Взгляд Франчески перемещался между нами. — Мне нужно пойти поискать Тони. Если увидишь его, дай мне знать.

— Конечно. — В то время как поведение Тревора было мягким и непринужденным, мне не удалось выдавить из себя ничего, кроме прощальной улыбки Франческе.

Не прошло и секунды после того, как она ушла, как грубая ладонь Тревора задела мою обнаженную спину, когда он сильной рукой обнял меня за талию, притягивая к себе. — Все еще не забыла меня, хм?

Звук разочарования вырвался у меня, когда я попыталась оттолкнуть его. Собственность, как же. — Чтобы кого-то забыть, нужно сначала о нем помнить.

— Хм. Вот как?

Это был риторический вопрос. Я бы ответила, если бы не задыхалась от его прикосновений и попыток вырваться.

Руки Тревора сомкнулись на моей талии, притягивая меня вплотную к нему. — Может быть, нам стоит это изменить. Дать тебе что-то, что стоит пережить...

— Убери от меня свои руки, пещерный человек! — Крикнула я шепотом, стараясь не привлекать к нам внимания.

Он приподнял бровь, и, если бы я не знала его лучше, он выглядел почти возбужденным. — Пещерный человек?

— Совершенно верно. — Я плююсь, чувствуя, как мои вены наполняются гневной уверенностью. — Я не твоя собственность, Тревор. Ты не можешь просто приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится, или только тогда, когда это приносит тебе пользу.

— Ты думаешь, я этим занимаюсь?

— Это то, что ты делаешь. Тебе интересно только тогда, когда ты видишь, как другой парень заигрывает со мной. В противном случае тебе на меня плевать.

Он долго смотрет на меня, и я почувствовала, как напряжение скручивается в его мышцах вокруг моего тела. — Тогда лучше научись справляться с этим.

В моем мозгу произошло короткое замыкание. — Что?

— Ты меня слышала.

— Ты… я… Что?

— Продолжай притворяться, что ты не чувствуешь этого между нами. Посмотрим, к чему это тебя приведет. — Его грубые руки прижались ко мне. Хотя в его голосе звучала угроза, я знала, что было только одно наказание, которое он мог применить. И все закончится тем, что я буду стонать его имя.

— Тревор, — заговорила я снова, более решительно, сквозь стиснутые зубы. — Мы не можем.

— Да? Почему?

Я снова замкнулась, оглядываясь по сторонам и запинаясь в поисках слов. — Твоя сестра — моя лучшая подруга!

— Она будет хотеть для меня самого лучшего.

Я усмехнулась. — Да? А как насчет того, что лучше для меня?

Тревор наклонил голову и наклонился ближе. — С каких это пор твои интересы стали иметь для меня значение?

— Ты такой...

— Я не помню, чтобы ты жаловалась, когда я заставлял тебя кончить. — Его тон опасно понизился; настолько, что я почувствовала это у себя между бедер.

— Не говори об этом… Я была… Я не могла ясно мыслить. Это больше не повторится. Никогда.

Он усмехнулся, низко и бесяще. — Ты ведешь себя так, будто у тебя есть выбор.

— Потому что он есть. — Мой голос дрогнул.

От его взгляда у меня задрожали ноги. Его