Надежда, Вера и… любовь - Яра Саввина

Роман ждал в машине. Мотор размеренно гудел, выпуская из выхлопной трубы едва заметное марево. Посадив малышку в детское кресло и пристегнув, я с комфортом устроилась на переднее пассажирское сиденье, ощущая смутную тревогу. Женская интуиция буквально вопила, что день сегодня будет не простым. Но нахлынувшее беспокойство списала на встречу с Сухаревым, которого не хотелось даже видеть, не то, что разговаривать.

– Помнишь, что обещала слушаться меня во всём? – спросил Роман, задумчиво постукивая кончиками пальцев по рулю.

– Да.

– Вот и хорошо.

– Если переживаешь, – я запнулась, подбирая слова, – может, тогда останемся дома? С разводом разберёмся потом. Не нужно ехать.

– Нужно, – недобро усмехнулся Роман. – Ради того, чтобы ты освободилась от этого козла, я готов ехать даже на край света, не то что в отдел к Прохорову. Ладно, девчонки, помчали. Пара часов неприятного времяпровождения и я вас отвезу в аэропорт, где будет ждать Бестужев. А дальше тёплый песочек, море…

Вырулив со двора, Вяземский замолчал, сосредоточившись на дороге, время от времени поглядывая в салонное зеркало. Казалось бы, привычное дело, он всего лишь оценивает движение позади нас. Но беспокойство нарастало всё сильнее, сдавливая грудь ледяными щупальцами страха.

Дорога, светофоры, перекрёстки, мелькавшие по сторонам дома, сливались в одну сплошную размытую массу, к которой добавлялись бесконечные вереницы машин… Это всё, чем запомнился наш путь. И только когда мы остановились возле отдела, я позволила себе выдохнуть с облегчением, заметив при этом, как подрагивают от напряжения руки.

Похоже, боялась я вовсе не встречи с Сухаревым.

Набрав номер Михалыча, Роман предупредил, что мы подъехали. Так что когда вошли в здание, Прохоров ждал нас рядом с дежурной частью.

– Ну, ты даёшь, Вяземский, подключил к делу даже самого Михаила Валерьевича. Не думал, что у тебя есть к нему подход.

– Уже нет. Если документы для развода готовы, мы с ним в расчёте.

– Готовы, ждут в моём кабинете, – проворчал начальник. – Но это не значит, что он откажется встретиться и поболтать за шашлычками. Кстати, я тоже не откажусь. Мотай на ус.

– Конечно, с меня поляна, – кивнул Роман. – Когда засадишь Уварова и его бойцов за решётку.

– Наслышан. Уверен, что хочешь впутываться в это дерьмо?

– Я в нём уже по самые уши. Днём раньше – днём позже, но мы с Уваровым всё равно бы пересеклись. Слишком нагло он себя ведёт. Лезет не в своё дело, ворует информацию, угрожает моей семье. Так что пускай дело в ход. Возьмём этого ублюдка за яй.. – покосившись на притихшую дочь, Роман резко замолчал.

– Я тебя понял, – глухо отозвался Михалыч, и словно опомнившись, обратился ко мне. – Добрый день, уважаемая. Зачастили вы к нам в отдел.

– Если честно, была бы моя воля, близко бы не подошла, но, увы, обстоятельства сильнее моего желания, – безразлично пожала плечами.

На что мужчины, переглянувшись, рассмеялись, сбрасывая напряжение.

Вот только мне было не до веселья. Зацепившись взглядом за мелькнувший на улице мужской силуэт, увиденный через окно, я замерла, как испуганный кролик перед удавом. Показалось? Возможно. Но слишком уж тот мужчина был похож на приятеля Сухарева, который однажды заглянул к нам домой на огонёк. Впечатления от этой встречи мне запомнились надолго, и даже спустя столько времени, при виде похожего человека, внутри всё словно оцепенело. Нет, он не делал пошлых намёков, не приставал и не обижал, но смотрел так, что становилось не по себе. Да и сам Сухарев в его присутствии трясся, будто осенний лист на ветру. Опасный мужик – это я могла сказать точно. Такой не остановится ни перед чем. И то, что он здесь – дурной знак.

Глава 28

Пройдя длинными коридорами, мы оказались в кабинете начальника. Выкрашенные стены, казённая обстановка, никаких излишеств. Из общей картины выбивалось разве что компьютерное ортопедическое кресло возле стола, в которое тут же плюхнулся хозяин.

– Здесь всё, что касается развода, – придвинув к нам серую папку, произнёс Прохоров, с любопытством поглядывая на Веру, вцепившуюся мне в руку. – Михаил Валерьевич настоятельно рекомендовал договориться, иначе срок расторжения увеличится. Справишься?

– Попробую, – кивнул Вяземский, подтягивая к себе документы.

– Удачи, Ром, – кивнул тот и нажал кнопку на селекторе. – Семён зайди.

– Спасибо, Михалыч, – немного с запозданием ответил Вяземский, углубившись в изучение документов. – Удача нам пригодится.

– Можете оставить девочку со мной, незачем ей видеть лишнее, – предложил Прохоров. – Включу ей на ноутбуке мультики, пусть развлекается.

– Вера, побудешь с дядей Володей? Нам с мамой нужно уладить кое-какое дело, – без особого энтузиазма обратился Роман к дочке, похоже, сомневаясь в успехе задуманного.

– Мама, а дядя Володя хороший, мне можно с ним остаться? – подняв личико и заглянув мне в глаза, шёпотом спросила кроха.

– Хороший, он помогает папе и мне, – ответила, улыбнувшись.

Задумчиво кивнув, Вера перевела взгляд на Прохорова.

– А можно мне посидеть на этом стуле? – деловито уточнила она, ткнув пальчиком в хозяйское кресло.

– Сразу видно, наш человек, – рассмеялся Владимир. – Да, конечно, хоть сейчас.

Поднявшись, он уступил кресло малышке, в которое она тут же с радостью забралась.

– А ещё у меня есть вкусное печенье. Хочешь? – открыв ящик стола, он выудил оттуда дорогую коробку элитного печенья и положил перед Верой. – Угощайся, малая. Мультики сейчас включу.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет заглянул молодой мужчина, одетый по форме.

– Вызывали, Владимир Михайлович? – бодрым голосом уточнил он.

– Да, Семён. Отведи их в допросную и вызови задержанного Сухарева, – глядя в экран ноутбука, распорядился начальник, махнув в нашу сторону. – Оставишь наедине, потом, когда освободятся, проводишь их ко мне. Заключённого обратно.

– Пройдёмте, – нам вежливо указали на выход.

Следуя за мужчинами, я нервничала всё сильнее. В кабинете Прохорова напряжение спало, сейчас же нарастало снова, грозя снести все преграды выстроенного спокойствия. Но истерикой делу не поможешь, так что нужно взять себя в руки. Влад не должен видеть мою слабость. Никто не должен её видеть.

Проводив нас в допросную, Семён ушёл. Но через пять минут уже вернулся с Сухаревым, чью физиономию, покрытую щетиной и фиолетовыми разводами от сходящих синяков, я узнала с трудом. Мда-а, хорошо его Санька разукрасил. Но жалости не было. Он это заслужил.

– Явилась? – сев на стул и положив руки, закованные в наручники на стол, усмехнулся бывший. – А где же твой любовничек Бестужев? Или ты уже нашла себе другого? Уж ни этого ли рыжего? Что молчишь? Признавайся, Антошка, ты уже её того…

Вяземский явственно скрипнул зубами и шагнул к Сухареву, но я придержала его за руку, взглядом указав на камеры.