Неукротимое сердце - Бренда Джойс

— Я тебе кое-что задолжал, дорогая.

Она попыталась отвернуться, но он грубо сжал ее лицо, не давая пошевелиться.

— Мне очень жаль, — выдохнула Кэндис.

— Представляю себе, — оскалился он, — как тебе жаль, что я остался жив.

— Нет, Вирджил, нет, — всхлипнула Кэндис. — Я действительно очень рада, что ты жив. Неужели ты не понимаешь, что я не хотела стрелять!

Кинкейд между тем вглядывался в нее.

— Они изнасиловали тебя?

— Кто?

Кинкейд запрокинул ее голову, больно дернув за косу.

— Алачи, которые захватили тебя? Кто же еще?

— Нет! Они не насилуют женщин, не то, что команчи. Со мной хорошо обращались. То есть меня не избивали, — тараторила Кэндис. — Мой похититель считал меня выгодной добычей, надеялся получить за меня много даров, выдав замуж за своего соплеменника.

Кинкейд заметно расслабился.

— У тебя вид, как у какой-то грязной полукровки. Кэндис прикусила губу.

— Ты рассказал им правду?

— Успокойся, дорогая, все думают, что ты моя жена.

— Чего ты хочешь?

— Мести. — Он снял шляпу. — И тебя. Сердце у Кэндис гулко и болезненно забилось.

— И как ты собираешься этого добиться?

— Ты облегчила мне задачу, сообщив всем, что мы женаты. Кинкейд коснулся ее подбородка, затем скользнул по шее к плечу. Кэндис замерла, но, когда его рука накрыла ее грудь, оттолкнула его, отскочив на другую сторону кровати.

— Я закричу, — сказала она. Ее тон не оставлял сомнений в том, что она сдержит слово.

Кинкейд улыбнулся:

— Я и забыл, до чего же ты соблазнительна, Кэндис. Ты хоть представляешь, как возбуждаешь меня?

Кэндис прижалась к стене. Что ему нужно? И что он подразумевает под местью? И что, во имя Господа, ей делать? В глазах всего Тусона он ее муж…

Кинкейд сбросил пиджак.

— Чертовски кстати, что ты раззвонила всем, что мы женаты, дорогая. Похоже, ты попала в ловушку собственной лжи. — Что ты делаешь?

Кинкейд уселся на постель и снял парчовый жилет.

— Ты не скажешь им, — испуганно прошептала Кэндис. — Па убьет тебя, если узнает, что мы не женаты.

Кинкейд ухмыльнулся:

— Ты хочешь сказать — попытается убить! Неужели ты думаешь, что хоть один из твоих родственников выстоит против меня?

Кэндис пришла в ужас. Если они узнают правду, то не дадут спуску Кинкейду, но чувство справедливости не позволит им напасть на него сообща. Они предоставят ему возможность защищаться. Кинкейд убьет их всех, одного за другим.

— Я по-прежнему хочу тебя, Кэндис, — заявил он. — И даже больше, чем раньше.

Ей стало дурно.

— В конце концов, как твой муж, я имею на это полное право.

Кэндис оцепенела. Как она угодила в такую жуткую западню? Но она не может рассказать правду. У нее нет выхода.

— Так что не вздумай кричать. Надеюсь, у тебя хватит ума изображать преданную женушку, пока мы не уедем отсюда.

Кэндис опешила:

— Уедем?

Она вдруг сообразила, что, если он уедет, ей придется последовать за ним, поскольку все считают их мужем и женой.

Кинкейд встал и, склонившись над Кэндис, запустил пальцы в ее волосы.

— Я приложил немало усилий, чтобы выманить тебя из-под крылышка семьи. — Он злобно уставился на нее. — Зачем, по-твоему, мне это понадобилось? Потому что я хотел тебя. И ты будешь моей любовницей, пока я не потеряю к тебе интерес. Поняла?

Кэндис даже не видела, как он занес руку, только почувствовала обжигающее прикосновение его ладони к своей щеке. Голова ее мотнулась и ударилась о спинку кровати.

— Заруби на носу. Если ты позволишь себе хоть какую-нибудь выходку, не соответствующую образу любящей супруги, я хладнокровно пристрелю твоего вспыльчивого братца, не дожидаясь, пока он бросит мне вызов. — Он начал снимать рубашку.

Кэндис тупо кивнула.

— Не переживай, — любезно заметил Кинкейд, бросив рубашку на стул. Его худощавое тело было очень мускулистым. — Тебе недолго придется играть роль преданной жены. Только до Эль-Пасо. Мы выезжаем завтра утром. Но ты будешь беспрекословно подчиняться мне, пока я не отошлю тебя прочь. После этого можешь делать все, что угодно.

Кэндис пыталась собраться с мыслями. Она сможет вернуться домой, когда надоест ему, и скажет всем, что его убили. Опять.

Кинкейд потянулся к ней. Он казался таким сильным, что Кэндис невольно сравнила его с Джеком.

— Может, я и не хочу жениться на тебе, Кэндис, — сказал Кинкейд, притянув ее к себе, — но должен признать, что ты невероятно соблазнительная штучка. — Он хрипло рассмеялся, склонившись к ее лицу. — А твоя ненависть только возбуждает меня, — добавил он и безжалостно смял ее губы, намеренно причиняя боль.

Впившись ногтями в его щеку, Кэндис тут же получила очередную затрещину и ощутила вкус крови во рту. Слезы брызнули у нее из глаз.

— Позволь дать тебе совет, дорогая, — злобно процедил Кинкейд, отстранившись. — Я не привык деликатничать со своими любовницами. Попробуй сбежать от меня еще раз, и я сделаю тебе очень больно.

Джек! Она могла бы обратиться к Джеку, мелькнуло в голове Кэндис. Нет, он не придет к ней на помощь, даже если бы ей удалось послать ему весточку. Она попала в ловушку, из которой нет выхода.

Посмеиваясь над отчаянным сопротивлением Кэндис, Кинкейд навалился на нее горячим твердым телом. Кэндис ощущала его возбужденную плоть. Он расстегнул брюки и вонзился в ее сухое, неподатливое лоно.

Острая боль пронзила Кэндис. Она вскрикнула, но Кинкейд зажал ей рот ладонью, удивленно уставившись в ее бледное, залитое слезами лицо.

— Я мечтал первым добраться до тебя, — в бешенстве прохрипел он. — Черт бы тебя побрал!

Кэндис закрыла глаза и прикусила губу, ощущая внутри себя его пульсирующую плоть.

Кинкейд сдавил пальцами ее лицо.

— Ты же утверждала, что краснокожие не изнасиловали тебя.

В глазах Кэндис сверкнул вызов:

— Они не насиловали меня! Я добровольно отдалась одному из них.

Лицо Кинкейда исказилось. Он приподнялся и с остервенением вонзился в нее.