Любовь на пиках - Чарли Кочет

и контракте на перевозку, который я отклонил из-за сомнительной репутации клиента. Мне показалось странным, что мой дед обсуждает контракты с моим парнем. Потом до меня дошло, что происходит на самом деле.

Кусочки постепенно начали складываться в единое целое, и хотя Эйс догадывался о том, что сделал дед Колтона, он терпеливо ждал, когда Колтон ему об этом расскажет.

– Мой дедушка наставлял Мика, что ему нужно сказать, чтобы убедить меня принять контракт. Он сказал: «Сделай все, что нужно. Он собирается сделать предложение. Притворись удивленным, прими его и используй». Тогда Мик ответил: «Брак обойдется тебе дороже». И они начали обсуждать условия нашего брака. К этому моменту мой дед уже не имел никакого права голоса в компании, и он потерял рычаги влияния на моего отца, который даже не отвечал на его звонки, но у деда были акции. Он нанял Мика, чтобы тот манипулировал мной.

– И что же произошло? – мягко спросил Эйс, и его сердце сжалось при виде шальной слезы, скатившейся по щеке Колтона.

– Я проглотил всю боль, высоко поднял голову и вошел в свой кабинет. Я сказал им, чтобы они убирались из моего дома и что я больше никогда не хочу видеть ни одного из них. В следующий раз я увидел деда на его похоронах. Я думал, что буду испытывать угрызения совести за то, что оттолкнул его, но когда я стоял над открытой могилой, когда опускали его гроб, я чувствовал только вину, вину за то, что ничего не чувствовал. Он заставлял меня чувствовать себя неполноценным и слабым с тех пор, как я себя помню. Я никогда не получал от него любви, только разочарование от того, что я не был таким, каким он хотел меня видеть.

– Мне жаль, Колтон, – Эйс наклонился и смахнул еще одну слезинку. Осознав, что он натворил, он пробормотал короткое извинение и отстранился, но Колтон поймал его за запястье.

– Спасибо. Прости, что доставил тебе неприятности. Я знаю, что ты просто выполняешь свою работу, – что-то в его тоне и в том, как он искал глазами Эйса, заставило его сердце учащенно забиться.

– Моя работа - защищать тебя, Колтон, не заботиться о тебе, но я забочусь. Ты хороший человек, и я сделаю все, что потребуется, чтобы ты был в безопасности, но я никогда не предам твое доверие.

Колтон кивнул, и выражение его лица смягчилось, когда он отпустил Эйса. Он снова обратил свой взор на океан, и они просидели в тишине, казалось, целую вечность, прежде чем Колтон заговорил.

– Здесь так спокойно. Мне нравится пляж ночью.

– Мне тоже, – Эйс посмотрел на чистое ночное небо. – Когда я не могу уснуть, я иду на пляж с одеялом и сижу там часами, наблюдая за океаном. Иногда я засыпаю, слушая шум волн.

– И часто это случается?

Эйс пожал плечами.

– Не так часто, как раньше. Когда мы вернулись домой насовсем, мы были в очень плохом положении. Кинг заставил всех нас жить с ним. Дом был достаточно большим для всех шестерых, но при этом находился в стороне, чтобы мы не мешали соседям.

– Не мешали соседям?

– Бои, – Эйс закрыл глаза, наклонив лицо к небу. Вспоминать было все еще больно. – Мы все были так злы, и, когда рядом никого не было, мы вымещали злость друг на друге.

– Злились?

Эйс кивнул. Он открыл глаза и посмотрел на океан.

– Когда ты видишь, как половина твоего подразделения - твои братья - разлетается на куски прямо у тебя на глазах из-за того, что какой-то мудак слишком долго ждал, чтобы найти свои яйца и сделать звонок, который должен был быть сделан, ты начинаешь немного злиться.

– Боже мой, Эйс, – Колтон положил руку на плечо Эйса, и это было приятно. – Мне так жаль. Я понятия не имел.

– Бойцовский клуб похож на «Бойцовский клуб» в том смысле, что о нем не говорят. В общем, Кинг принял нас всех, проследил, чтобы мы записались на прием к врачу. Мы начали использовать слова, а не кулаки. Он был нашим вторым командиром, так что мы привыкли выполнять его приказы. Слушать, когда он говорит, стало второй натурой.

– А ты?

– Я был сержантом по оружию, как и Лаки. Рэд был одним из наших сержантов-медиков, Джек - сержантом связи, а Джокер - сержантом инженерных войск, потому что, конечно же, коротышка с самым вспыльчивым характером должен был отвечать за подрывные работы, – Эйс усмехнулся, покачав головой. Его улыбка исчезла, и он вздохнул. – Однажды я был на грани того, чтобы бросить терапию. Она мне не помогала, или я так считал, и Кинг взял нас всех покататься. Мы оказались в доме Пипа. Он был нашим вторым сержантом-медиком. Когда его мама увидела нас, она разрыдалась. Я был на грани панического приступа прямо тогда и там, – Эйс несколько раз моргнул, чтобы сдержать собственные слезы. – Я был так зол на Кинга за то, что он привел нас туда, но ради мамы Пипа я вел себя прилично, говорил ей, как мне жаль, как она должна гордиться им. Мы рассказали ей забавные истории о нем, и она настояла, чтобы я взял некоторые из его вещей, потому что он всегда говорил с ней обо мне. Очевидно, парень равнялся на меня. А я и не догадывался. Затем Кинг отвез нас в дом Дьюса, где находились его жена и маленькая дочка. Обняв их обоих, я откланялся и вышел к грузовику Кинга. Я все еще не мог прийти в себя после встречи с мамой Пипа, а тут еще и маленькая девочка Дьюса? Я сорвался. Когда Кинг догнал меня, я ударил его по лицу. Я был в ярости. Я не мог понять, почему он заставил нас пройти через это. Мы едва держались на плаву, а он все усугублял. Тогда он сказал: «Мы бы не оставили их, когда они были живы. Будем ли мы делать это теперь, когда их нет? Мы им нужны». И я замер, потому что он был прав. Я так старался не думать о своих братьях и о том, что с ними случилось, в надежде облегчить свою боль. Я не думал ни о них, ни об их семьях, которые нуждались в нас как никогда, – он потянулся в карман пиджака и