Клятва похоти и ярости - Лорен П. Ловелл

Я старалась не смотреть на Джованни, сосредоточившись на тарелке с едой, которую подали в мое отсутствие. Баранья голень с овощами. Конечно, в изысканном варианте. Пальцы коснулись моего подбородка, и Джованни заставил меня посмотреть на него, проведя большим пальцем по уголку моей губы.

— Третий страйк. — На его губах заиграла злая ухмылка. — А я-то думал, что этот вечер принесет разочарование. — Его слова были ледяными, а взгляд обещал возмездие.

С этими словами он отпустил меня и отвернулся, начав разговор с банкиром, сидевшим по другую сторону от него. Я сидела с узлом в животе, плечи напряжены, я ждала, что вот-вот упадет топор. Потому что он ни за что не оставит это просто так. Он причинит мне боль? Шли минуты, и я, как ни странно, начала расслабляться, ковыряясь в тарелке и выпивая еще один бокал вина. Джованни рассмеялся какой-то шутке, на которую я не обратила внимания, и его рука почти случайно легла мне на бедро. Конечно, ничто из того, что он делал, не было случайным. Теплые пальцы скользнули в разрез моего платья, поднимаясь вверх и поднимая юбку и скатерть к бедрам. Мой пульс участился, кровь застучала в ушах, а тело задрожало. От страха? Предвкушения? Я действительно не была уверена. Когда он задел мое нижнее белье, я протянула руку и схватила его за запястье.

— Тсс, крошка. — Он прижался губами к моему виску, и всем, кто смотрел на него, он показался милым и любящим женихом. — У тебя сегодня большой послужной список.

Я встретилась с ним взглядом, губы были так близко, что я чувствовала вкус виски в его дыхании.

— Пожалуйста. — Это было все, что я могла сказать, хотя понятия не имела, о чем молила — о пощаде или о гневе.

Он приподнял бровь, ожидая, и я поняла, что делаю себе только хуже. Я отпустила его запястье, и он поцеловал меня в лоб, задержавшись губами на моей коже, когда скользнул пальцем под трусики и коснулся клитора. Я резко втянула воздух, а он взял свой напиток и стал потягивать его с непринужденной грацией человека, который полностью контролирует все вокруг. Он продолжил свой разговор с банкиром, в то время как я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме него и его пальцев. Я пыталась дышать, сохранять спокойствие, но ни один мужчина никогда не прикасался ко мне так.

Жидкое наслаждение разлилось по моему телу, и мне потребовалось приложить все усилия, чтобы оставаться неподвижной, пока он лениво поглаживал этот комок нервов. Он был мастером манипулирования, извлекая идеальные ноты, пока я извивалась и танцевала под его дудку. Я ненавидела его, я хотела его. Мне нужно было больше, все, что он мог предложить, и все то, что я с удовольствием выпытала бы у него. Когда он погрузил в меня один палец и надавил большим пальцем на мой клитор, я чуть не кончила, прикусив губу, чтобы не закричать.

Металлический привкус крови покрыл мой язык вместе с чувством унижения. Я собиралась кончить на глазах у всех этих людей. Однако в ту секунду, когда его палец начал сжимать мою киску, он замер, и это ощущение постепенно исчезло. Слава богу. Мое тело обмякло от такой отсрочки, но он тут же начал подниматься. И мне захотелось закричать совсем по иной причине. Именно это он и делал на протяжении большей части основного блюда, к которому я так и не притронулась. Он заставлял меня кататься на этих волнах, достигая пика и отступая, пока я не отчаялась. Мне было все равно, кто меня увидит; я просто обезумела от желания. Я поняла, что это было его наказанием.

Я могла только представить, как я выглядела сейчас: раскрасневшаяся, с неровным дыханием, его идеальная маленькая марионетка, танцующая на ниточках, за которые он дергал. И что хуже всего, он почти не обращал на меня внимания, продолжая разговор, как будто не хотел окончательно меня расстроить.

Когда я уже была на грани отчаяния, он, наконец, повернулся ко мне. Его дыхание ласкало мое горло, кожа казалась горячей по сравнению с прикосновением его холодных от виски губ.

— Ты не издала ни звука. — Когда его пальцы покинули мое тело, у меня вырвался тихий стон, как будто я из принципа бросила ему вызов, и я почувствовала его улыбку на своей коже. — Хорошая девочка.

От этой похвалы у меня все внутри сжалось, и, Господи, у меня явно были проблемы с отцом.

Он откинулся на спинку стула, зажал палец между губами и попробовал его на вкус. В его глазах был жар и всепоглощающая напряженность, и в тот момент я хотела ощутить каждую частичку этого. Я хотела ощутить свой вкус на его языке, когда он заставит меня кончить. Я никогда в жизни ни в чем так сильно не нуждалась. Любой, кто наблюдал за ним, точно знал, что он делает, что он натворил, но Джованни было все равно, потому что он был неприкасаем. А мне было все равно, потому что он лишил меня рассудка.

— Такая сладкая. Такая чистая и нетронутая. — Затем он сжал в кулаке мои волосы и исполнил мое желание. Он поцеловал меня, его язык скользнул между моими губами, заставляя ощутить на языке смесь его, меня и виски.

Этот поцелуй снова воспламенил все, что я пыталась подавить, пока не прижалась ртом к его губам. Джованни, похоже, тоже достиг своего предела, потому что меня подняли на ноги и повели по залу, прежде чем я поняла, что происходит. У меня закружилась голова от алкоголя, от него и от вожделения, несущегося по моим венам, как чертов товарный поезд.

Прикосновение его горячей ладони к обнаженной коже моей спины было своего рода пыткой в моем возбужденном состоянии. Мне казалось, что каждое нервное окончание было обожжено и теперь пульсировало в одном ритме с пульсом между моих бедер.

Только когда Джованни сел за руль модного спортивного автомобиля, он перестал казаться таким собранным. Он переключал передачи так, словно это оскорбляло его лично. Когда мы выехали на шоссе, его рука легла мне на бедро, словно клеймо, и я дернулась в ответ. Мои трусики были влажными, бедра сжимались, как будто я могла унять боль, которую он причинял. На людях. От этой мысли меня захлестнула новая волна унижения.

— Я тебе не игрушка, которой ты можешь