Академия трех миров - Марго Генер

– Что это значит?

– Что тебе нужно обратиться к черной стороне сил, что проявились в тебе, дитя мое.

– Ректор говорит, что мне лучше этого не делать, – ответила я, решившись подняться и выпрямиться. – Он считает, я слишком поздно раскрыла дар, и черная сторона может навредить.

По черному, как сам космос, небу прокатился гулкий хохот, задрожал воздух, внутренности мои тоже содрогнулись, я обхватила себя руками и вжала голову в плечи.

Когда громогласный смех прекратился, голос прозвучал мягко, почти по-отечески.

– Они не понимают, какой силой ты обладаешь. Нельзя нарушать естественный ход событий. Но именно это и пытаются сделать твои наставники. В тебе проступила чернота, она растет внутри. Если они не желают помогать тебе овладеть черной стороной, то я готов помочь в этом.

От его предложения по позвоночнику прокатился озноб и сделалось не по себе.

– Ректор говорит, что белого должно быть больше, – продолжила отстаивать уже известную позицию я.

– Они всегда так говорят, – с печалью отозвался голос. – Но подумай, справедливо ли заливать мир одним лишь белым светом.

Звучало логично и одновременно пугающе. Еще вспомнились мои первые ощущения при переходе во внешний мир, тогда мне показалось, что тени в нем будто выцвели, а цвета лишены здоровой доли контраста, все яркое и светлое.

Пока я стояла на светящейся тропинке и исходила сомнениями, голос проговорил:

– Подумай, дитя мое. У нас в запасе много времени. А пока я выполню то, зачем был призван.

До меня не сразу дошло, к чему он клонит, а когда додумалась, успела лишь выкрикнуть:

– Не убивай ее!

– Будь по-твоему, – раздалось затихающее в темноте.

В следующий миг мир полыхнул зеленоватым всполохом, небеса громыхнули, и тьма рассыпалась, вышвырнув меня на внутренний дворик академии. Время снова побежало вперед, Василису откинуло в кусты чубушника, а выпущенный ею силовой шар врезался в ствол клена, оставив круглое обугленное пятно. Горисвета сдуло ветром и кубарем покатило к следующим зарослям, а мои колени стали ватными и подогнулись. Я грохнулась на тропинку, которая уже не светилась и стала совершенно обычной, песчаной. Глаза пекло так сильно, будто под линзы попал песок, взор застлала зеленоватая пелена.

– Мамочки… – шепнула я.

В чубушнике Василиса валялась недолго. Хрустя ветками, она взревела и выползла из них с бешено горящими глазами и растрепанной прической, в которой застряли листья и палки. Она отплевалась и поднялась, наклонив голову, как бешеная корова.

– Приемчикам научилась? – прошипела она. – Ну я сейчас тебе покажу приемчики!

В очередной раз она вскинула руки, даже не догадываясь, что едва избежала ужасной участи. У меня же не осталось сил даже на то, чтобы отбиться от комара, который назойливо летал над головой. Наверняка Василиса размазала бы меня в лепешку, если бы на ступеньках во внутренний дворик не появился навник с косой-колосом.

В любой другой момент я бы попятилась, но сейчас тряпичной куклой сижу на песке, и мне горько и обидно, потому что Василиса дважды ко мне несправедлива. А еще страшно. Не только из-за нее, но и из-за того, что произошло минутой раньше.

Василиса навника не видела, но когда с его стороны ей в бок ударил порыв ветра, оглянулась. Руки блондинки моментально опустились, в глазах застыло смятение. Под нашими неотрывными взглядами Драган с мрачным видом спустился по ступенькам. Проходя мимо Василисы, он бросил коротко:

– Уйди.

По искривленной физиономии медовой блондинки прокатилась тень злости. Ей крайне не понравился приказной тон навника. Но перечить ему она не осмелилась и, метая взглядом молнии, топая, покинула дворик.

Горисвету навник лишь указал кивком на дверь. Рыжий, несмотря на страх перед студентом факультета Нави, бросать меня не торопился. Я же сама не понимала, что делать. В конце концов, когда навник приблизился и послал еще один многоговорящий взгляд Горисвету, тот все же вылез из зарослей и, проковыляв через двор, поднялся по ступенькам. На крыльце он остановился и оглянулся, взглядом показывая – если что, на него я могу всегда рассчитывать. После чего тоже вышел.

Когда я осталась наедине с навником, сердце пропустило удар. Воображение нарисовало бесконечную череду испытаний и страхов, которые придется пережить, а глаза мои нещадно печет, зеленая пелена не пропадает и, кажется, текут слезы.

Драган Змеевик тем временем опустился рядом на одно колено и приблизился к моему лицу так близко, что я смогла рассмотреть крошечную родинку над его левой бровью.

– Сними их, – произнес он бархатным и спокойным голосом.

Меня окатило дрожью. Слишком много навья сегодня в моей жизни. Заикаясь, я спросила:

– Ч-что снять?

Навник указал на мои глаза и сказал:

– Линзы.

Перепугавшись, что меня сейчас раскроют, я торопливо ответила:

– У меня нет никаких линз.

На что Драган Змеевик наклонился и аккуратно поддел пальцами себе глаза, после чего поднял голову, и я с изумлением увидела его болотно-зеленые радужки.

– Не бойся, – сказал он. – Я такой же.

Пока я растерянно таращилась на него, навник вставил голубые линзы обратно себе в глаза и протянул мне ладонь.

– Тебе нужно отдохнуть, – произнес он.

То, что я разговариваю с пятикурсником-навником, в голове укладывалось с трудом, как и то, что несколько минут назад я разговаривала с голосом Чернобога. Мысли смешались, тело не слушалось, и парень с косой-колосом, видя мое замешательство, ухватил меня за руку и помог подняться. Когда его ладони коснулись моей спины, по телу пробежали мурашки. За сегодня я испытала столько страха, что только на мурашки и остались силы.

– Мне нужно в самозвонный зал… – пролепетала я нервно.

– Это позже, – отозвался навник. – Сперва приведем тебя в порядок. Ты была в контакте, а это даже для пятикурсников непросто.

– Откуда ты знаешь?! – изумилась я, отшатнувшись.

– Ощутил колебания черной силы, – коротко ответил он. – Но довольно. Идем.

Может, я и пошла бы, но когда попыталась сделать шаг, колени снова подкосились, и я упала бы, не подхвати меня навник на руки. Щеки мои моментально загорелись, а сердце пустилось вскачь.

– Не надо… Я сама… – попыталась протестовать я.

– Я уже видел, как ты сама, – оборвал он. – Помолчи.

Пришлось поджать губы и позволить студенту с пятого курса факультета Нави нести меня по коридорам академии через все крыло до самого жилого корпуса. Стыда я натерпелась такого, что пришлось зажмуриться и сделать вид, что я без сознания. Меня так часто носят на руках то к лекарю, то еще куда, что в академии я наверняка прослыла какой-то дохленькой.

– Можешь открыть глаза, – спустя какое-то время прозвучало над головой.

Когда я разлепила веки, обстановка действительно принадлежала жилому корпусу. Но шторы на окнах небольшого фойе темно-синие, ковер тоже, а