Проклятие Бессмертных: Король Всего (книга 5) - Валентина Зайцева

— Я не знаю, что сейчас чувствую…

— Не важно, — перебил он меня. — Ты любила меня разбитого. Я понимаю, что теперь другое — но ты снова меня полюбишь. Я твёрдо это знаю.

Кого он этим пытался убедить — меня или себя самого?

— Так не бывает, — выдохнула я, попытавшись выдернуть ладонь, но он держал крепко. Я поняла — одно неверное движение, и гнев его накроет. Я перестала сражаться.

Его глаза были чёрные и глубокие, как ночь.

— Позволь мне бороться за тебя. Дай мне шанс вернуть тебя.

— И как ты думаешь вернуть мою любовь? Охотясь на меня? Сажая в тюрьму моих друзей?

— А разве однажды уже не получилось?

Я со злости сжала кулак и ударила его в грудь. Он только рассмеялся и крепко обнял меня:

— Ох, ну, хватит. Я просто дразню тебя. Успокойся.

— Пошёл ты, — вырвалось у меня.

Он общался со мной по-прежнему, оставаясь холодным и сдержанным. Однако в уголках его губ угадывалась знакомая теплая улыбка. Наверное, что-то от прежнего Самира все же сохранилось в этом новом человеке.

Это было слишком. Почему нельзя, чтобы всё было просто? Чтобы он был чудовищем без примесей? Почему во всём должна оставаться надежда? Ведь вокруг только разруха и страх. Но всё равно я — здесь, и это столкновение с настоящим пугает сильнее любого чудовища.

Всё только усложнилось. Он не был Самиром из прошлого. И не был кем-то другим. От такой путаницы у меня навернулись слёзы. Я хотела незаметно стереть их, но он уже коснулся моего лица.

— Прости, что я стал другим. Ради малой возможности снова стать тем, кем был, — я бы не раздумывал ни секунды.

— Перестаньте, — прошептала я. Больше не было сил терпеть это болезненное притворство.

Он снова заключил меня в объятия, прижал к своей груди. Я уткнулась щекой в его кожу, чувствовала тепло и силу, но не тот знакомый, любимый запах книги и чернил… теперь пахло ветром и солнцем. И от этого мне захотелось плакать ещё сильней.

— Спи. Отдыхай. Тебе это понадобится, потому что я обязательно приду за тобой, любимая. Я найду тебя.

Это должны были быть слова утешения, как и его объятия. Но во мне остался один-единственный отклик — страх.

Глава 14

Нина

Я проснулась со слезами, стекающими по щекам. Подушка под головой оказалась жёсткой, неудобной, словно набитой камышом, и полностью промокла от моих слёз. Я дрожала — не от холода, а от остаточного адреналина, который всё ещё пылал внутри, точно огонь, никак не желавший угаснуть. Проклятые Вечные. Будь прокляты они за всё, что натворили со мной. С Самиром. Со всеми нами.

Если бы Самир не напоминал — хоть чуть-чуть — того мужчину, которого я когда-то любила, всё было бы куда проще. Ужасно, мучительно, да. Но проще. Если бы он полностью исчез или, наоборот, остался прежним, я бы со временем научилась подстраиваться под эту странную новую жизнь. Но он застрял где-то посередине — ни сегодняшний он, ни тот, кем был прежде. И это швырнуло меня в водоворот сомнений, который потихоньку выгрызал меня изнутри, будто я погружена в чан с разъедающей кислотой.

— Он принёс всё в жертву ради тебя.

Я вздрогнула, даже не подозревая, что рядом кто-то есть. Рядом, почти вплотную к стене, сидела женщина. Её белые, как свежий лён, волосы свисали спутанными прядями, лишёнными прежнего блеска. Изумрудно-зелёные глаза были опущены вниз, устремлены на свои колени.

— Лириена? — я моргнула от удивления. — Ты… в порядке? — глупее вопроса и придумать было нельзя.

— Нет.

И тут до меня наконец дошло. Лириена была Оракулом Вечных. Их голосом, их волей. Пока они томились в плену на дне озера из собственной крови, они нуждались в ней. А теперь… теперь они были свободны.

И она им больше не была нужна.

Её глаза перестали быть белыми — передо мной сидела женщина, какой она была когда-то, до того, как стала рупором древних тварей. Вернее, то, что осталось от неё после полутора тысяч лет такого существования. Судя по пустоте в её взгляде, — до обидного немного.

— О боже, Лириена… мне так жаль. — Я подалась ближе и села рядом по-турецки, чтобы быть с ней на одном уровне.

— Здесь нет никакого бога, Нина. Никогда и не было. — Она всё так же разглядывала оборванный рукав своего платья, заляпанный кровью. Видимо, и ей пришлось сражаться за свою свободу. — Не оплакивай меня. Я выполнила своё предназначение.

— Но это не делает всё произошедшее правильным! — я придвинулась почти вплотную. — Они не имели права так с тобой поступать.

— Имели. Они создали меня. Без них я бы умерла от чахотки или с голоду в своём времени. Я жила благодаря их милости. — Голос её звучал пусто, ровно. Не ледяной, как раньше — просто выгоревший, будто она сама стала песком у стен этого убежища. — Меня бы не стало через месяц, от силы два, если бы меня не забрали в Нижнемирье. «Бог», на которого ты ссылаешься, Нина, в моей жизни не видел никакой ценности. А они — увидели.

Я осторожно взяла её ладонь, мягко сжала. Это не могло её утешить, но я хотя бы попыталась.

— Мне всё равно тебя жаль.

На её губах дрогнула тень улыбки.

— Ты добрая. Заботливая. Надеюсь, эта часть тебя никогда не умрёт. Я чувствовала к тебе тёплое расположение даже тогда, когда не могла чувствовать больше ничего. И всё только потому, что они чувствовали то же самое.

— Они?

— Вечные.

Я замерла. Вечные благоволили… ко мне? Это казалось невозможным. Почему? За что вообще? Почему они сотворили со мной всё это? Почему продолжают?

Я не успела сформулировать мысли — Лириена продолжила:

— Я пришла извиниться, что не смогла предупредить о планах Золтана. — На её лице промелькнула боль. — Я знала, что Гриша умрёт бесполезно. Но они запретили мне говорить.

— Это не твоя вина. Я ни в чём тебя не виню.

Я сжала её ладонь обеими руками. У меня было ощущение, будто разговариваю с умирающей.

— Спасибо, Нина. — Лириена закрыла глаза и откинулась на стену. И вот — впервые за последние дни — я снова увидела, как чужое лицо меняется прямо