Предатель, зачем ты вернулся? - Лена Лорен

— В общем, всем было плевать на мое горе. Шесть лет я оплакивала тебя, а потом встретила Степку, своего мужа. Если бы не он, меня бы, наверное, уже не было на этом свете. С ним я ожила, а с рождением Алинки горе мое притупилось.

С трудом проглотила горечь.

Я ведь шла сюда с установкой во что бы то ни стало держаться невозмутимо. Велела себе ни в коем случае не вестись на слова Светланы, какими бы жалостливыми они ни были.

Но всё внутри меня рушиться начинает. Я впала в какое-то беспросветное уныние, из которого не было сил выбраться.

Я ведь тоже мать. И в какой-то степени понимала, как мучительно больно ей было в одночасье потерять всё.

Но если бы какие-то сволочи так обошлись с моим ребенком, я бы рвала и метала. Любому перегрызла бы глотку, если бы кто-то хоть пальцем тронул мою дочь. На всё бы пошла, но дорвалась бы до правды.

А эта же не сделала ничего! Просто еще разок родила!

Склонив голову к груди, я начала задыхаться. От нарастающего кома обиды, от правды, обрушившейся на меня. Эмоции захлестнули бы меня, если бы я не почувствовала ладонь Демьяна на моей пояснице.

Он заметил, что я уже держусь из последних сил. Силой мысли он убеждал меня потерпеть, продержаться еще немного. Это читалось по его глазам, по тому, как он поглаживал меня по спине.

— Немало воды утекло с тех пор, но последние лет десять мы с Валей созванивались. Не часто, раз в полгода, чтобы узнать, как Надя поживает, — задумчиво продолжила Светлана, схватила горсть салфеток и вытерла ими распухший, покрасневший нос. — После твоего ухода я позвонила ей и потребовала правды. Так я узнала, что тебя отдали в приют.

И на это потребовалось целых двадцать пять лет, черт возьми…

Я опустила глаза в пол, их защипало дико. Слезы застилали все вокруг.

— И как же так вышло? И… почему только меня? — сипло выдавила из себя, глотка ссохлась, аж сглотнуть было нечем.

Я боялась позорно разрыдаться, но Демьян, словно чувствуя это, окутывал меня своей поддержкой. Его мягкие прикосновения к спине по-прежнему ощущались. Как якорь, удерживающий на поверхности бушующего моря. И, как ни странно, его присутствие не раздражало, а, наоборот, дарило странное, болезненное утешение. Я словно вдыхала его безмолвную силу, нуждаясь в ней, как цветок в живительной влаге.

— Мне этого никогда не понять, но, как показывает жизнь, жестокость людей порой не знает границ, — прошептала Светлана, закрывая лицо дрожащими руками. — Ты стала ненужным ребенком, лишним ртом… От тебя решили избавиться, потому что после смерти отца вас двоих было не на что содержать.

Я пребывала в глубочайшем шоке, а Демьян стиснул зубы, втягивая воздух так, словно хотел удержать внутри бурю, готовую вырваться наружу.

— Тетка Нади в этом виновата, получается? Так? — громыхнул Демьян, по капле наполняясь злобой.

— Да какой там, — отмахнулась Светлана салфеткой, превратившейся в лохмотья. — Валька тут ни при чем, сама жила на птичьих правах. Это все бабка Мишина! Её метод! И Миша такой же душегуб! — процедила она с ненавистью и посмотрела на меня угасшим, полным скорби взглядом. — Всю жизнь нам с тобой эти изверги сломали, Ниночка. Чтоб им черти кишки рвали в аду!

Пока Светлана сыпала проклятиями, меня душила обида, тисками сжимала горло.

Казалось бы, мне должно быть плевать. Всё уже в прошлом. Я пережила это, выбралась из ямы. Однако разочарование в людях… В родных людях! Оно обрушилось на меня с новой силой.

Я ведь была совсем еще крошкой… Как можно было обойтись так с младенцем? Это было за гранью моего понимания.

— Где живет тетка Нади? Адрес знаете? Говорите! — рявкнул Демьян, вскакивая со стула.

Он напрягся, словно готов был сорваться с места в ту же секунду. Его взгляд буравил Светлану, заставляя ее инстинктивно сжаться.

— Узнала я… Лет десять назад узнала… Только вам он зачем? — испуганно ответила Светлана. — Если вы надумали бабку наказывать, то поздно, судьба ее и без того наказала, сдохла она собачьей смертью.

Никогда не радовалась чьей-то смерти, но тут я даже позлорадствовала про себя. Рано или поздно все получают по заслугам…

— Я могу вам дать ее телефон, — предложила Светлана, но Демьяна такой вариант не устроил.

Он оперся кулаками о стол, нависая над женщиной. Давил взглядом, а затем и словами:

— Слушайте, я не знаю, кто такая эта Валя, и как она воспитывала Надю, да и знать особо не желаю, — говорил он монотонно, но каждое его слово было пронизано ненавистью и жаждой мести. — Мне достаточно того, что я знаю, кто такая Надя. Это мерзкий человек. Ничем не лучше вас и тех людей, кто так наплевательски отнесся к Нине. Она продолжает поганить Нине жизнь.

Сгорбившись, Светлана виновато покосилась на меня и, покачав головой, тихонько завыла. Но ни капли сострадания она больше не вызывала. Ничего не вызывала, даже ненависти. Пустота одна...

— Если вы действительно жалеете, что Нине за свою жизнь пришлось сполна натерпеться… Если вы хотите искупить свою вину, вы дадите нам адрес Надиной тетки. Еще вы скажете нам всё, что знаете о Наде. А как только мы уйдем отсюда, вы будете помалкивать о нашем разговоре, иначе станете невольным соучастником. Подумайте о вашей несовершеннолетней дочери, — Демьян безжалостно давил на больное, бросая недвусмысленные угрозы. — Хотя бы Алину не подводите.

И тут Светлана, наконец, показала нам свое истинное лицо.

— Хорошо, я всё скажу, только и вы пообещайте мне, что забудете этот адрес и больше никогда не потревожите меня, — она снова обратила на меня взгляд, на сей раз жесткий и холодный. — У меня муж и дочь, и я не хочу лишних проблем, не хочу, чтобы они думали обо мне плохо. Пойми меня правильно... Так будет лучше для нас обеих.

Глава 22

— Как ты, Нин? — вкрадчивым тоном спросил Демьян, искоса взглянув на меня.

Мы как раз уже подъезжали к моему дому.

За всю дорогу мы ни словом не обмолвились. Переваривали разговор со Светланой и новые