Наставница для наследника престола - Елена Александровна Романова

— Продает, сдает в аренду, делает все, что ему угодно, — упрямо заявляю я. — Откройте любую газету, выйдите на рынок. В ваших аристократических кругах женщина, возможно, имеет хоть какую-то защиту, но сколько простых женщин ваша система превратила в рабынь?

Герцог вдруг поддается вперед, опуская локоть на стол. Я вновь чувствую в нем нечто темное, мощное и рвущееся наружу.

— Поясните.

— Неужели вы считаете, что женщины рады отдавать чужому человеку свою волю и свободу? Нет, милорд, — категорично цежу я. — Никогда я не буду мьесой. Никогда.

Его дыхание становится глубже, губы слегка приоткрываются.

Он ошарашен и заворожен, и… безумно взвинчен.

Все это проходит за секунду — Великий герцог слишком быстро берет под контроль все свои эмоции.

— Я не стану с вами нянчиться, — сурово говорит он. — Я редко вмешиваюсь в семейные дела аристократов. Я потратил несколько дней, чтобы решить этот вопрос, и он будет решен. И, поверьте, вы еще будете мне благодарны.

— Вряд ли.

Он усмехается.

— Никогда раньше не замечал в вас настолько спесивого, упрямого и вздорного характера.

— Мы не были знакомы, — говорю я рассерженно. — Но вы решили, что, если я невзрачная, толстая и лишена родовой силы, значит меня можно отдать за самого известного развратника столицы, чтобы наказать его. Будто я гожусь быть лишь наказанием для того, кто вам не угодил.

Герцог Элгарион застывает — его ноздри снова трепещут. Уверена, он возмущен и едва сдерживает порыв меня прикончить.

— Ваш отец отправил бы вас в монастырь, леди Лейн. Вы должны быть благодарны за шанс жить достойной жизнью замужней женщины.

— Достойной жизнью, — повторяю я тихо, с горечью. — Поэтому вы здесь? Пришли получить мою благодарность?

Он поддается сильнее, всем корпусом — еще ближе ко мне.

— А, если бы и так? — спрашивает.

— В этот раз я сама распоряжусь своей жизнью. Даже, если мне придется тяжело. Даже, если будет нечего есть. Даже, если придется работать от зари до зари. Я не променяю возможность быть свободной на мнимое благополучие!

Эти слова гремят, словно гром, а затем погружают комнату в звенящую, густую и слегка тягостную тишину. Темнота в углах комнаты будто сгущается. Свет ламп отчего-то кажется приглушенным, словно напуганным чем-то потусторонним.

Я ощущаю легкую вибрацию — нечто горячее лениво растекается в пространстве.

Герцог шумно сглатывает, а затем вдруг припечатывает властно, напряженно и твердо:

— Откажете даже мне?

Не сразу понимаю, что именно он имеет в виду. Меня угнетает ощущение, будто комната медленно наполняется водой, вытесняя воздух. Внутри нарастает непонятная паника.

— Что? — рассеянно роняю я.

— Я стану вашим покровителем, леди Лейн. Все вопросы вашего содержания и дальнейшей судьбы…

— Нет, — отрезаю. — Простите, милорд. Ваше предложение очень благородно. Я ценю и благодарю вас за беспокойство. Может, я излишне эмоциональна и порывиста, но я стараюсь быть честной. И сейчас не хочу вам лгать. Вы достойный человек. Несмотря на то, что я доставила вам неприятности, вы выслушали меня и даже согласились помочь. То, что говорят о вас, — ложь. Но я не могу согласиться на ваше предложение.

— Я — герцог, леди Лейн, и будущий регент Равендорма, — произносит он. — И я дам вам слово, что не стану пользоваться своей властью над вашим положением. Если вас заботит, потребую ли я вас в свою постель — нет. Я скоро женюсь.

Если бы он не сказал этих слов, я бы нашла в себе силы сказать ему «да». Он сумел бы защитить меня от отца и Блейка. Ото всех абсолютно. Он поставил бы печать на мое запястье и, возможно, подарил бы мне дом и слуг, потому что это для него ничего не стоит. Быть может, он позволил бы мне остаться в Арвале или перебраться куда-нибудь к морю… Но он собирался жениться, а я — жалкая брошенная и покалеченная Неялин — была бы вечной его мьесой. Без своей семьи. Без мужа. Без права на свободу. С его печатью на руке. С вечным клеймом.

И, разумеется, он почувствует во мне пробудившуюся силу рода Лейн. Ритуал печати позволил бы ему понять, насколько велик мой потенциал. Захочет ли он его забрать или велит вернуть Блейку, как часть приданого. Если стану мьесой, одного его приказа будет достаточно, чтобы я безропотно пошла в постель с Итаном.

Нет.

Чудовищный мир. Патриархальный. Жесткий. И даром, что магический.

— Я останусь здесь, — отвечаю твердо и решительно.

— Неялин, — спокойно говорит герцог. — Вы сами пришли ко мне, и я, разумеется, дам вам уйти. Но наступит утро, и я воспользуюсь всей своей властью, чтобы вас найти.

Звучит, как угроза.

И тогда он больше не станет интересоваться моим мнением. И предлагать покровительство — тоже. Своим отказом я оскорбила его, очевидно.

— Благодарю за ужин, — я поднимаюсь из-за стола.

Теперь мне придется прятаться куда более тщательно. Но есть один секрет — внешне я изменилась почти до неузнаваемости. И до сего момента это меня спасало.

— Благодарю вас за приятную компанию, леди, — говорит герцог буднично и вежливо, но я замечаю, как яростно сжимается его кулак.

— Пожалуйста, позаботьтесь о Кайле. Он любит вас и хочет вам соответствовать.

Герцог едва уловимо дергает подбородком, будто не ожидая услышать подобное.

— С чего вы так решили, Неялин?

— Разве вы не видите? — беспечно говорю я, направляясь к балкону, — он копирует вас, пытается заслужить ваше одобрение и любовь. И даже этот побег он устроил, чтобы доказать вам, что он повзрослел. И, если вам небезразлична его судьба, — я на минуту замираю у портьеры, — любите его в ответ. Ведь я вижу, у вас есть сердце.

И исчезаю в темноте ночи.

Глава 21

ААРОН ЭЛГАРИОН

Он просыпается внезапно и жадно глотает воздух. Не прошло и минуты. За окном уже рассвело, а он чувствует себя разбитым и страшно рассеянным, будто ночной разговор с леди Лейн изрезал в лоскуты его душу.

И эти раны нечем лечить. Только ею — чертовой Неялин, которой ему было мало: ее присутствия, ответов, дыхания и даже биения сердца. Пока она задавала ему вопросы, гневно отчитывала, злилась или пыталась его уязвить, он чувствовал себя поразительно