Заветное желание - Дженна Питерсен

Рис шагал по кабинету, не находя себе места. Последние два часа он пребывал в одиночестве. После ужина Энн сразу пожелала ему спокойной ночи и поднялась в свою комнату. Не желая признаться в этом вслух, он скучал по ней. Более того, он страстно хотел ее. Хотел ее прикосновений, ее улыбки, ее поддержки и утешения. Но сегодня он почувствовал в ней перемену, как во время, так и после их визита к Саймону с Лиллиан. В карете Энн выглядела расстроенной, безучастной, даже не спросила, о чем они с Саймоном разговаривали.

Дома за ужином она едва прикоснулась к еде и все время молчала. Под конец она пожелала спокойной ночи и отправилась в постель.

В общем-то перемена в ней была вполне объяснима. Возможно, Энн согласилась с его решением расстаться. Возможно, пыталась сделать их разрыв наименее болезненным.

Рис замер посреди комнаты. Ему почему-то не понравилась мысль, что Энн согласилась жить отдельно от него. Ведь она упорно боролась, чтобы остаться с ним, стольким пожертвовала. Мысль, что она подчинилась его воле, задела Риса. Хотя он знал, что это несправедливо.

Рис потер глаза. Сегодня он рассчитывал определиться со своим будущим, но Саймон только все запутал. А потрясение брата, когда он услышал о его намерении оставить Энн, вызвало еще большее смятение в его душе.

Невероятно, он столько лет был помолвлен с ней, считал Энн приложением к его будущему, и понадобилось все это, чтобы он вдруг понял, какой замечательной женщиной была его жена.

Рис сожалел, что должен навсегда потерять ее. Но если он скроет правду, то сумеет защитить семью, а также сохранить Энн.

Чарующая мысль. Если б только на горизонте не маячил шантажист, предвестник скандала и его гибели.

— Проклятие! — Рис толкнул дверь кабинета и покинул комнату, ставшую вдруг душной.

Он устал и поэтому едва не убедил себя, что может жить по-прежнему. Утром весь туман рассеется, и он снова возьмет чувства под контроль. Он не должен забывать, кто он. Он обязан помнить об ответственности за титул отца и свое будущее. И тогда он поймет, как уладить эти неприятные и сложные дела.

Рис в тишине поднимался по лестнице. Большинство слуг уже спали или заканчивали свои дела. Дойдя до верхней площадки, он посмотрел на дверь комнаты, в которой спала его жена.

На пороге он нерешительно остановился. Если он постучит, она позволит ему войти. Он знал… до некоторой степени надеялся… что она еще влюблена.

Но какой бы захватывающей ни была эта мысль, как бы страстно ему ни хотелось на несколько часов забыться в объятиях Энн, нечестно даже помышлять об этом. Прикоснувшись к ней, он дал бы ей тщетную надежду, что принесло бы ему новые муки, когда пройдет ночь.

Рис со вздохом отошел от ее двери и направился к себе. Войдя в гардеробную, он решил не вызывать камердинера, на побережье он вполне успешно раздевался самостоятельно, может сделать это и здесь.

Избавившись от сюртука, галстука и рубашки, он сел в кресло у огня и стал снимать сапоги. Дверь в спальню была открыта, и тут он увидел Энн.

Она лежала на его широкой постели и наблюдала за ним. Просто лежала и ждала.

Даже в их первую брачную ночь, которая теперь казалась далеким воспоминанием, Энн не была столь желанна. Хотя и тогда она — олицетворение невинности — довела его до безрассудства, чуть не лишив самообладания.

Но теперь ни в ее взгляде, ни в ее прозрачной ночной рубашке не было и следа невинности. Тонкий шелк едва прикрывал ее стройное тело, а белые кружева лишь подчеркивали округлость груди и твердость сосков. Это была ночная рубашка, предназначенная для соблазнения. И она полностью выполнила свое предназначение.

Рис был настолько возбужден, что мог взорваться, если бы она только прикоснулась к нему.

— Энн, — выдавил он. — Что ты здесь делаешь? Ведь ты собиралась лечь в постель.

Она медленно встала с кровати, и шелковые складки рубашки скользнули по ее телу. Когда она, покачивая бедрами, направилась к нему, Рис почувствовал легкий аромат ее духов. Боже, она пахла как солнечный свет, как сирень, как счастье. Подавив желание зарыться лицом в ее волосы, Рис сжал кулаки.

— А я и легла, — ответила Энн. — В твою постель.

Он тяжело сглотнул, когда она шагнула ближе и почти коснулась его своим телом.

— Мое место здесь, Рис. И ты знаешь, что это так. — Она положила руку ему на грудь.

— Нет, — хрипло произнес он, хотя его отрицание звучало не слишком убедительно.

Рис зажмурился, стараясь преодолеть искушение, однако представил на миг все удовольствия, какие они могли бы разделить этой ночью.

— Нет, — уже более решительно повторил он и убрал ее руку со своей груди. — Я не могу этого сделать. Мы не можем.

Ему показалось, что в глазах Энн мелькнула неуверенность. Но если она и была, то мгновенно исчезла. Энн соблазнительно улыбнулась:

— Я так не думаю. Напротив, я уверена, что мы в состоянии это сделать. Мы уже делали намного больше. К огромному удовольствию нас обоих. Или ты это отрицаешь?

Теперь Рис увидел новую сторону жены, ту часть ее, о которой он до сих пор не подозревал. Он не мог противиться ее чувственному тону, ее пальцам, опять коснувшимся его груди. На этот раз она медленно скользнула ими по его животу к поясу брюк.

Он чуть не задохнулся от головокружительного удовольствия.