Нежное пламя - Кэтрин Бритт

— Подержи. Я отнесу Викки в мою машину. Руки ее не в том состоянии, чтобы она могла сама сесть за руль. Робер, несомненно, будет рад показать тебе все, когда вернутся.

Он почти швырнул свой саквояж в Джерарда, прежде чем взять Викки в охапку и направиться с ней к своей машине. Джерард открыл дверцу машины, бросил саквояж на заднее сиденье и стоял рядом, пока Ги устраивал Викки на переднем сиденье.

Джерард с сочувствием посмотрел на нее:

— Я сожалею, что наш вечер закончился для вас так болезненно. Я навещу вас завтра, Викки. Надеюсь, что ваши руки не будут слишком болеть.

Она кивнула, слишком смущенная, чтобы сказать что-нибудь. Ги помахал рукой на прощанье, и машина тронулась. Викки бросила взгляд на его суровый профиль. Он выглядел как чужой, и она ощущала, что в нем кипит гнев. Может быть, он сердится на то, что она становится для него обузой, от которой невозможно отвертеться?

Она решилась высказать вслух свои мысли.

— Извините меня, что я приношу вам постоянное беспокойство, — тихо произнесла она. — У вас и так достаточно дел, вы не можете все время нянчиться со мной.

Казалось, Ги вовсе не слушает, однако он ответил:

— Вы приехали сюда на свадьбу вашей сестры, решили помочь делать вино в замке Бриссар и простудились. Теперь вы следите за виллой Робера и чуть ли не сгораете заживо. С вашей стороны было бы разумнее вернуться домой после свадьбы, вместо того чтобы решать проблемы других людей, — Он бросил на нее возмущенный взгляд. — Когда у мадам Жассерон появится ребенок, что вы будете тогда делать? Ждать, когда ваша сестра забеременеет?

Викки замерла на своем сиденье. Его холодные, колкие слова отзывались болью в ее сердце, Итак, он считал, что она приносит только беспокойство, и прямо заявляет ей это. Боль в израненных ладонях была ничем по сравнению с болью, которую его слова вызывали в ее сердце.

Она тихо ответила:

— Дело в том, что я очень полюбила мадам Жассерон и знаю, что мое общество значит для нее очень много в ее нынешнем положении. Что же касается того, буду ли я ждать, когда моя сестра обзаведется ребенком, то это, безусловно, мое дело. — Она сглотнула обиду. — Я не посылала за нами, месье в тот, первый раз, когда была больна. Вас привел ко мне Гаспар. На этот раз это сделал Джерард против моей воли. В следующий раз я позабочусь о том, чтобы не причинить вам неудобств.

Он сухо сказал:

— Ваши руки помогут вам не попадать ни в какие неприятности по крайней мере неделю. У мадам Жассерон есть помощница, и я думаю, что вам не останется ничего, как только позволить вашим ладоням потихоньку заживать.

Викки закусила губу:

— Вам не надо беспокоиться обо мне, Я знаю, что я по какой-то причине раздражаю вас, возможно, потому, что мы начали наше знакомство, к сожалению, как противники. Я тогда явно была не права, и я не права сейчас.

Она была слишком расстроена, чтобы заметить, как близко они подъехали к ферме. Глаза ее застилали слезы.

Когда Ги остановил машину у ворот, девушка поспешно произнесла:

— Вам нет необходимости выходить и открывать ворота. Вам не нужно въезжать. Я легко справлюсь со всем сама.

Он вышел из машины и обошел ее, открыв дверцу со стороны Викки до того, как она попыталась сделать это забинтованной рукой. Когда она поднялась со своего сиденья, глаза ее были сухими. Она отчаянно призывала в помощь свою гордость. К ее удивлению, Ги стоял прямо на ее пути, протягивая руку.

— Ключ от виллы, пожалуйста. Вы не поправитесь до возвращения молодых из свадебного путешествия. Я могу вернуть ключ, когда буду проезжать мимо замка Бриссар.

Она окаменела.

— Как я уже сказала, это не ваше дело, — ответила она сдержанно.

— Я буду считать это моим делом. Ключ, пожалуйста.

Викки, неловко державшая свою сумочку в забинтованных руках, отпустила ее, когда пальцы Ги дотронулись до замка. Она молча наблюдала за тем, как он достает ключ. Затем он вопросительно взглянул на нее, подняв брови. Она кивнула, и он сунул ключ в карман, прежде чем вернуть ей сумку.

Не делая никакой попытки двинуться с места, он долгое время смотрел на нее.

— Одну минуту, — произнес он наконец и склонился над своей машиной, доставая саквояж. Он высыпал несколько маленьких таблеток из пузырька в коробочку, затем выпрямился. — Снотворное, — лаконично произнес он. — Примите одну таблетку, если боль не даст вам уснуть.

Она не позволила ему опустить коробочку в ее сумку:

— Спасибо, но я не принимаю снотворное.

В ответ он просто снова взял сумочку из ее рук, открыл ее, опустил туда таблетки, снова закрыл и вернул Викки.

Она приняла сумочку с желанием сделать ему так же больно, как он сделал ей.

— Вы должны прислать мне счет, месье. Он, вероятно, с каждым днем возрастает.

Ги гневно посмотрел на нее, открыл ворота и вежливо поклонился:

— До свидания, мадемуазель.

На вилле он назвал ее Викки. Сухое «мадемуазель» было последним ударом.

— До свидания, месье, — произнесла она, отвечая на его поклон, и шатающейся походкой направилась к дому.