И сядет солнце на Востоке - Кристина Ли

"Ну и средневековье! Вроде двадцать первый век, но из-за этих диких устоев и правил люди не могут быть вместе. Она же и ему нравится! Он бы не смотрел так на неё, не притягивай Катя его взгляд… Господи!"

— Это чушь! — я скривилась и выпрямилась, поднимаясь и поворачиваясь к девушке, — Это чушь, что люди, которые нравятся друг другу не должны быть вместе, потому что один солдафон мужлана, а вторая подруга простолюдинки! — я положила руки на плечи Катинки и заглянула ей в глаза.

От последней фразы лицо Кати замерло в шоке, но спустя несколько секунд сперва со смеха прыснула я, а потом и Катя. Она покачала головой, широко улыбаясь и продолжая посмеиваться над моими словами.

— Нам пора, княжна! — над головой опять послышался голос Арысь, чем разрушил момент, когда я ощутила появление ещё одного человека в своей жизни этого мира.

Могла ли я хоть когда-нибудь подумать, что стану словно персонажем из фантастического кино, которому приходится искать поддержки повсюду? Выискивать среди окружающих хоть кого-то, кто смог бы унять ужас от осознания, что ты совершенно потерян. Что внутри у тебя пропасть из страха, непринятия, опасений и боли, которую приносит осознание, какую боль именно в этот момент, когда я стою напротив чужой мне девушки, переносит моя родная мама.

"Мама же только недавно поправилась… Господи, только бы с ней было всё в порядке…" — я закрыла глаза с такой тоской, что даже Катинка заметила моё состояние.

— Княжна? Вам дурно? — она схватила меня за руку, однако я быстро прошептала, чтобы успокоить девушку:

— Я скучаю по родным, Катя. Моя мама… Она не знает, где я. И она не здорова. Мне страшно, что её состояние усугубится.

У меня не было причин не доверять этой девочке. Я много раз видела хитрых и ушлых людей. Возможно это заставило переоценивать свои способности, однако мне хотелось верить этому человеку. Потому я и ответила Катинке откровенностью на откровенность.

— Княжич!!! Княжич, остановитесь немедленно! — за дверью прозвучал женский строгий голос, в котором я узнала предводительницу серпентария.

Мы с Катинкой нахмурились и переглянулись, а следом прозвучал голос Ярика.

— Не подходите ко мне! Я не поеду с вами! Где отец?! — мне не понравилось, как малыш говорил.

Ярик был словно испуган чем-то. Я настолько привязалась за все эти дни к мальчику, что на моем лице звериный оскал проступил. Потому и обратилась к голограмме:

— Арысь-полынь! — холодно отчеканила, продолжая слушать как за дверью не унимается спор, — Что происходит?

— Княжич не хочет ехать в свите женщин. Он отказывается садиться на одну лошадь с княжной Ольгой, — тут же ответила Арысь, что вызвало у меня ещё несколько вопросов:

— Почему он должен ехать с ней, а не с отцом?

— Государь поедет во главе колонны. Однако княжич затребовал сесть к нему в седло, на что женская свита парировала положениями дворцового этикета. Княжич молод и должен быть под крылом женщин дворца, — пояснила Арысь, а мне стало ещё противнее, но добила меня Катя.

— Она решила таким образом показать свои претензии на трон, — тихо прошептала Катинка.

"Нет, ну что за тупая баба! Хочешь мужика? Иди к нему в комнату и предлагай себя, раз уж так чешется! Зачем ребенка трогать? Он что — вещь?"

— Не подходите ко мне! Я иду к матушке! — после этого вопля, у меня даже в сердце закололо.

— Арысь, открой дверь! — зашипела сквозь зубы, но чертова голограмма молчала, — Арысь! Открой двери! Я слово даю, за порог не выйду, но впусти мальчика!

— Княжна… — Катинка потянула меня за рукав, однако я посмотрела на неё таким взглядом, что девушка ахнула.

— Слово даёте? — переспросила Арысь и опустилась потоком света рядом со мной.

— Матерь всей земли! — Катинка замерла рядом со мной, смотря на голограмму, на что я нахмурилась и спросила:

— Ты ни разу не видела берегиню?

— Да как тут увидишь? Это же государственная тайна. Ее могут видеть люди только из самого близкого окружения князя.

— Арысь! — я посмотрела на голограмму, а про себя уже подумывала, что это всё неспроста.

"Не может же быть так, чтобы мужлан ополоумел настолько, чтобы позволить мне подобное? Или мог?"

Пока я раздумывала над этими вещами, двери открылись настежь сами, чем явили картину заплаканного Ярика и рожу мымры, которая нависала над ним, пока доктор Вессарий молча и кривясь от подобной сцены стоял рядом.

— Ваша Высокость! — мой голос заставил княжну замереть, а как только малыш увидел нас с Катинкой, тут же игнорируя всех побежал ко мне.

— Ты что себе позволяешь, страхолюдина?! — мымра, а иначе я уже не могла её назвать, ворвалась за мальчиком следом, однако как только я подняла его на руки и стала вытирать слезы с лица, солдафонка замерла и покраснела от злости.

— Немедленно отпусти княжича! Твое место с остальными солдатами! Тебе ещё не сказали?!

— Не поеду никуда! Вы плохая! Не сяду с вами! Я умею сам! — Ярик шмыгнул носом, на что я спокойно вытерла его сопли рукавом кителя и опустила на ноги, улыбнувшись.

— Постойте рядом с Катинкой? Только встаньте за ней и закройте ушки, Ваша Высокость.

— Немедленно отпусти княжича! Ваша Высокость, у нас нет времени на ваши капризы! Сейчас же повинуйтесь приказу отца! — то, с каким тоном она говорила с ребенком, побудило поставить точку в подобном поведении женщины навсегда, потому посмотрев на Ярика, подмигнула ему и приложила палец к губам, когда он решил ответить.

Мальчик нахмурился, но мою просьбу выполнил. Он зло посмотрел на мымру, и встал за ногой Катинки, которая в шоке посмотрела на малыша, закрывшего уши руками. Арысь ожидаемо исчезла ещё до того, как солдафонка ввалилась ко мне в камеру.

— Ты кто такая? — я медленно подошла к озверевший от злости тупой бабе и осмотрела её с таким презрением, будто она моль, — Я вопрос задала? Ты кто такая, чтобы повышать голос на ребенка? Ты его мать?

— Закрой рот, иначе лишишься головы, засланная тварь! Я всё равно выведу тебя на чистую воду! А княжич в любом случае поедет со мной, потому что Государь не может пойти против этикета и дворцовых правил! Это нерушимые…

— Да срать я хотела на ваши нерушимые постулаты! Поняла, нет? Могу повторить! Какого черта, ребенок весь в слезах? Кто тебе позволил… — я наклонилась к ней и прошептала у самого лица, — Кто тебе дал право использовать мальчика таким наглым образом, а? Хочешь его отца? Так предложи ему