Прятки с судьбой - Анна Милок

– Ничего не должно быть важнее, – строго отчитал её отец. – Не медли, ступай сразу к Радимиру.

С меня враз все краски сошли, а кровь в жилах захолонула. Что ж за напасть такая? Боги с судьбой моей как с дитём несмышлёным забавляются, не иначе.

– Пойдём, Айка, – потянула Мира меня за рукав, а суровый родитель её словно только сейчас меня и заметил.

– Нечего ей там делать.

– Можно я её хотя бы до светлицы провожу?

– Не пристало будущей княгине такими вещами заниматься, ты бы ещё на кухню пошла котлы драить, – а я бы, наученная горьким опытом, поспорила, да разум подсказывал помалкивать. – Пётр, проводи девицу.

Едва воротившийся дружинник вздохнул еле слышно, но ослушаться приказа старшего не посмел. Лишь мне в глазах его виделся ясный ответ, что он думает о девицах, их вещах и о нескончаемом потоке поручений.

– Пётр, а кто это был? – едва дотерпела, пока мы свернули за угол и отошли на почтительное расстояние от будущих жены и тестя Радимира. Чего, спрашивается, по мою душу в такую даль тащился, если дома всё давно наготове?!

Мужчина непонимающе заозирался и я решила подсказать:

– Это ведь был отец Мирославы?

– Так точно.

– А кто он?

– Отец Мирославы?

Постучаться бы лбом многострадальным о камень, коего тут и так в изобилии.

– Так точно, – вырвалось у меня против воли. – Доложи немедля, какой чин имеет.

– Ярополк, старший советник князя, – бодро отозвался Пётр на знакомую речь и тут же испугался своей болтливости, замолк, размышляя, не выдал ли чего лишнего.

Я и сама на рожон лезть не стала, было о чём в тишине поразмыслить. Советник, стало быть, с ним надо держать ухо востро и точно в его присутствии с дочерью не панибратствовать.

– Вот, пришли, – настроение у мужчины резко испортилось, о чём говорил весь его вид. – За пределы левого крыла без надобности и поручений не суйся, на лётное и тренировочное не суйся даже по надобности.

– Не серчай на меня, Пётр, – подключила всё своё обаяние, что часто на выручку приходило в увещеваниях при папенькином дворе. – Тяжело одной на чужбине, не зная, кому можно довериться, а кому нет.

– Нет здесь у тебя врагов, не бойся. Устои такие при дворе, – оттаял дружинник, да вот только ничуть не помог.

– Пётр, а что за лётное-то?

Мужчины скривился как от горькой редьки, махнул на меня рукой и ушёл, как ни в чём не бывало. Разве что до слуха острого молодого успела донестись его фраза:

– И без баб плохо, и с ними не жизнь.

Уж и спросить нельзя, ишь как обиделся.

Выбор невелик оставался, своего угла мне выделили, потому и зашла в покои Мирославы. Даже любопытно стало, как живёт будущая княгиня горных хребтов и пиков. Вряд ли хоромы богатые моё мнение сильно изменят, да и прошлого уж не воротить, но интересно до жути.

Терем своей невесте Радимир выделил просторный, светлый, не скупился на циновки цветастые, на подушки пуховые. Уж как я ни пыталась, а гадости не хотели на ум идти. Обжита была светлица Мирославы, уютом и любовью полнилась. А что цветы живые тут в редкость были, то она с лихвой шитьём искусным заменяла. И порядку здесь было гораздо больше, чем у меня.

Села у окошка на лавку с краю самого, будто запачкать боялась, я себе в этих обносках грязнулей казалась, и как-то не заметно приснула. Разбудили меня громкие причитания, и что уж совсем удивительно, не ко мне обращённые:

– Что мне учить тебя всему надо? Ты же вроде девка не глупая. Князю поддержка нужна сейчас как никогда, улыбнись пошире, песню спой, развесели. Что ты сиднем сидишь как глиняный болванчик?! Косы свои распусти в конце концов, нарядись для него.

– Папенька, но я…

– Не смей перечить! Будет ещё яйцо курицу жизни учить. Сегодня больше из крыла ни ногой, ясно тебе?

– Да, папенька.

Глава 42

Вроде и ничего крамольного Ярополк не сказал, да всё же подсказывало мне чутьё затаиться и на глаза ему лишний раз не показываться. Не рад он моим ушам будет. А вот Мирославу даже жалко стало, я-то, наивная душа, думала, меня в строгости держали, а ей ещё хуже досталось.

За старшим советником громко хлопнула дверь, и я наконец облегчённо выдохнула. Выждала немного да вылезла со своего укромного уголка на свет божий.

– Ах, Айка, это ты! Здорово меня напугала, – Мирослава подскочила, спрятала раскрасневшиеся щёки за ладонями. – Ты спала? Мы тебя разбудили?

– Мы? – переспросила, наигранно зевая.

Девушка улыбнулась, плечи её расслабленно поникли, и даже щёки перестали пылать ярче заката.

– Меня папенька провожал до покоев. Он человек высокий, громкий, – она явно имела ввиду не рост Ярополка, а чин при князе, – мог легко потревожить твой покой.

– Я от стука проснулась. Прости, что я тебя не дождалась.

– Ничего, оно и к лучшему. Наверняка, устала. Ты ела хоть что-то?

При одном этом упоминании желудок скрутило в тугой узел. Конечно, Ярополк и не подумал о том, что какая-то служка может быть голодна. От тех крох, что я успела проглотить у Гаты, уже и следа не осталось, а так – одно воспоминание.

– На кухню нас не пустят, но я попрошу принести чего-нибудь, – Мирослава ненадолго скрылась за дверью и тут же вернулась.

– А почему нас не пустят? – неужто это единственное княжество, где женщинам на кухне не место?! Знала бы, вперёд свадебного поезда бежала в объятья Радимира. А уж если к вышивке были бы равнодушны, сама бы сватов послала.

Дочь второго человека в княжестве крепко призадумалась, прежде чем ответить.

– Сегодня совет будет вечером во внутреннем дворе, судьбу Акима князь вершить будет. Нам там точно не место.

Мне её грусть невдомёк была, неужто жалеет его? Мужик напал на меня, Макара избил… Не знаю, что до Мирославы, а как на мой взгляд, то мне, пострадавшей стороне, там самое место!

Однако дальше Мирославиных покоев моя бравада не вышла, глупо находиться в логове зверя, да ещё и за усы того дёргать. Потерплю уж как-нибудь, не впервой мне такая несправедливость, а там и свобода не за горами.

– Расскажи мне лучше о доме своём, чем люди живут в Великолучье?

В глазах Мирославы – нетерпеливое море, а мне, признаться стыдно, что и утолить её любопытство нечем. Почём мне знать, чем живут люди? Не больно часто, я обычный люд видела до недавнего времени. Молчать нельзя, ответ держать надо:

– Я