Катерина - Сандра Бушар

– Ты когда-то раньше?.. – рычащий вопрос вызвал мурашки и томление между ног.

– Нет, – не было смысла врать в таком вопросе. – Никогда. Ничего. Ни с кем.

Он тяжело вздохнул. Мы оба знали, это делает происходящее более сложным процессом. Требовалось быть сдержаннее и осторожнее.

И все же, когда его пальцы зарылись между моих ног, я поняла, что такая простая деталь, как моя девственность, не заставит мужчину отступить. Его пальцы умело и нежно скользили по самой нежной и чувствительной части моего сокровенного естества, распаляя с каждой секундой все сильнее и сильнее. Я поддавалась каждому прикосновению, а его губы властно собирали мои едва слышные стоны своими губами.

– Ты готова? – мягкий вопрос заставил меня встрепенуться. «Готова ли я?». И я кивнула. Это было ложью, к подобному невозможно подготовиться… Подобное совершается только по глупости… Приподняв мои бедра, Семен начал медленно входить внутрь. Его огромный мужской орган растягивал под себя мое хрупкое и маленькое тело. Было больно и неприятно, но я терпела и ждала, когда он войдет полностью. Наконец, мужчина сделал резкий удар, и на сводящих судорогой щеках появились слезы. Семен тут же припал к моему лицу, собирая соленые капли губами: – Ну что ты, Катюш?.. Не плачь, девочка моя… Не плачь, котенок… Это только один раз так, следующие разы будет приятно. Обещаю.

«Следующего раза не будет!», – произнесла я про себя. Мы лежали так какое-то время, мужчина словно давал мне возможность привыкнуть к себе, свыкнуться с габаритами и унять боль. Его руки нежно гладили мое тело, шепча на ухо милые бессмысленные глупости.

– Я сейчас сделаю пару толчков. Готова? – мягко спросил он, и я кивнула, не будучи до конца в этом уверенной. Не отводя от меня изучающего взгляда, он плавно и медленно качнул бедра туда обратно. Тут же лицо Семена исказилось мучительной гримасой. Я поняла, насколько тяжело ему сдерживаться и контролировать себя. – Ты такая узкая… Тесная… Маленькая…

И все же, несмотря захлестнувшие эмоции, он кончил не в меня, а на живот. За это я была ему очень благодарна. Лежа на траве, мы молча смотрели на небо. Руки мужчины по-хозяйски прижимали меня к себе, гладили волосы. Его опьяневший голос разрушил идеальную тишину:

– Что ты будешь делать с учебой?

«Вот и настал момент объяснений…», – нехотя вздохнув, как можно непринужденнее прошептала:

– Ничего не поменялось. Поеду, как планировала, в столицу. Послезавтра, на вечернем автобусе.

Он замер. Объятия вдруг стали удушающими.

– Но, мы…

– Нет «нас». Есть я и ты, Семен. Считай это веселым окончанием лета, – я говорила весело, желая заразить его непринужденностью. – У тебя своя жизнь, у меня своя. Я уеду, а ты…

Он резко поднялся, нависая надо мной коршуном:

– Нет.

– Что «нет?» – неосознанно, я задрожала. Соболиный взгляд со сведенными бровями буквально вбивал в землю.

– Я на это не согласен, – приказал он мне, будто имел на это право.

***

Обвязавшись полотенцем поверх мокрого купальника, я размашистой поступью шла к дому. Желание бежать со всех ног казалось невыносимым! Он следовал за мной, не отставая. Как немая тень, не уступающая ни на мгновение.

– Семен, – молила его я, – перестань!

– Не перестану, – без капли колебаний и сомнений ставил меня перед фактом тот. – Теперь ты моя, Катюш.

Семен говорил слишком громко, а мы уже стояли около калитки дома бабушки. Испуганно повернувшись к мужчине, я взволнованно прошептала:

– Прошу, потише! Кто-то ведь может услышать, ты не подумал?

Он покраснел от злости, коварно улыбаясь:

– Хочешь все скрыть? – я быстро закивала, нервно кусая губы. – Не выйдет! Я прямо сейчас пойду к твоей бабушке и все о нас расскажу. Пусть порадуется.

– Что?! Нет, только не это! – от страха на голове дыбом встали волосы, возникла непрошенная икота. Словно с отместку мне, с коварной улыбкой, Семен резко отодвинул меня от забора и вошел внутрь. Размашисто и уверенно он шагал в дом, пытаясь разрушить мою дальнейшую судьбу. Следуя за ним, я тянула мужчину за руки назад, но он отмахивался, как от надоедливой мошки. – Умоляю тебя, остановись! Это была просто игра. Не надо ничего никому говорить!

Сердце исходилось в груди, руки тряслись. Я не могла представить, что скажет бабушка, узнав, что я отдала первому встречному свою честь. Да еще тому, с кем не была обручена и кого не любила. В ее молодости для приличных девушек не было понятия «минутная страсть»!

– Игра? – он резко остановился, смерив меня уничижительным взглядом. – Я для тебя какая-то игра, Катюш?

Воспользовавшись его окоченелостью, я юрко оббежала Семена и первой вошла в дом, наивно надеясь успеть запереть его на засов. Семен просто отодвинул меня вместе с дверью одной левой.

– Бабушка Тося, – прокричал он так громко, что соседи по селу наверняка услышали, – мы с Катюшей хотим вам кое-что сказать!

– Нет, – в тон ему в отчаянье крикнула я. – Ничего не хотим. Не выходи, бабуля! Семен просто на солнце перегрелся! Кажется, от него даже спиртным пахнет…

В суматохе и противостоянии я вдруг поняла, что что-то здесь не так. Не было никакого движения, звуков или голосов. Печка выключена, обед не готов.

«Она бы уже прибежала поглядеть на ругань и раздавала тумаков!», – пронеслось в голове с нервным покалыванием в желудке.

– Это на нее не похоже, – я резко перестала сражаться с Семеном и бросилась на кухню. Она оказалась пуста. – Бабуль, ты где?

Наши взгляды с Семеном встретились, и обнаружилось кое-что общее: мы оба нервничали. Не сговариваясь, начали торопливо обходить дом и территорию и нашли женщину на грядках. Она зачем-то решила заняться окучиванием сорняков.

– Что с ней? – захлебываясь слезами, я трясла женщину за плечи, но та не просыпалась. – Она ведь не умерла, да?

Семен спокойно померил пульс и облегченно выдохнул:

– Жива. Но надо в больницу срочно.

Мужчина подогнал авто, уложил довольно крупную женщину на заднее сидение, и мы двинулись в путь. В дороге я натянула поверх купальника на скорую руку схваченное коралловое платье. Семен бросил на меня краткий взгляд, но ничего не сказал. Происходящее на другом берегу реки мы больше не обсуждали, а к вечеру бабушка пришла в себя.