Магические приливы - Илона Эндрюс

— Именно сейчас?

— Похоже на то.

— Ты вообще знаешь, кто я?

— Я могу сделать обоснованное предположение. Ты был рыцарем-заклинателем. Большинство рыцарей проводят в Академии два года. Ты провел там четыре, потому что для создания защитных оберегов требуется углублённое изучение магии окружающей среды и теории магии. Орден вложил в тебя деньги, а они любят получать то, за что заплатили, поэтому они предложили тебе контракт на 20 лет, на который ты, должно быть, согласился, раз в твоих рунах есть осмий.

Он медленно хлопнул мне, поморщившись. У него всё ещё болела голова.

— Поздравляю. Ты сложила два плюс два.

— Орден обучил тебя и пообещал предоставить тебе жильё и содержать тебя в течение 20 лет по контракту, который вступил в силу, когда ты окончил обучение. Минимальный возраст для поступления в Академию Ордена — 18 лет, ты закончил обучение в 22 года, и тебе, похоже, за тридцать, так что ты не выполнил свою часть договора.

В его тусклых глазах вспыхнул огонёк жизни, но тут же погас.

— Верно.

— Они действительно не любят выгонять рыцарей-магов. Так в чём дело? В некомпетентности? Не может быть, учитывая качество защиты. Должно быть, дело в жадности.

— Некоторые люди называют это жадностью. Я называю это надлежащей компенсацией.

— Тебе бы платили как специалисту пятого класса. Это больше ста тысяч в год.

Он посмотрел на меня так, словно жалел.

— Это смешно или грустно, что ты считаешь 100 тысяч приличной суммой. Я бы понял, но мне на самом деле всё равно. — Он махнул рукой.

— Сколько ты хотел?

— Я хотел получить то, что мне причиталось. Я отдал им свою молодость. О, какая это великая честь — быть рыцарем Ордена милосердной помощи. Такая честь. Такая благородная цель. Каждый день пробираться сквозь дерьмо и кровь, чтобы тебя выжали досуха ради людей, которые даже не благодарят тебя, и в конце концов вернуться домой, обессиленным, а потом проверять, можешь ли ты позволить себе бутылку «Гленфиддика», чтобы утопить свои печали.

Я слегка развела большой и указательный пальцы левой руки и сделала пилящее движение правой рукой.

— Ты играешь на маленькой скрипке? — спросил он.

— Да. Песня называется «Моё сердце кровоточит из-за тебя».

Он поморщился.

— Ты надоедливая маленькая мушка, не так ли?

— Да, но ты всё ещё разговариваешь со мной. Как часто тебе удаётся поговорить с кем-то, кто понимает Орден, Аарон? Скажи мне, что в итоге сработало?

— Мне исполнилось тридцать. Накануне вечером мы забрались на очистные сооружения. Там была маленькая гидра, и она швыряла нас, как чертовы игрушки. Я проснулся утром. У меня болели ноги. Всё тело было в синяках. Мне было больно сидеть. Мне было больно мочиться. Накануне вечером я час отмокал в ванне, и от меня всё ещё пахло гниющим человеческим дерьмом. Оно было в моих волосах. На моей коже. От меня разило. Я посмотрел на себя в зеркало и решил, что, чёрт возьми, я устал выживать. Пришло время процветать.

— По-моему, это не похоже на процветание. — Я указала на комнату.

— Это пришло позже, — сказал он.

— Ах. Позволь мне угадать. Ты начал подрабатывать. Ордену это не нравится.

— Мне надоело заботиться о том, что нравится Ордену.

— Но всё же они не любят выгонять рыцарей-заклинателей. Вы, ребята, для них — значительная инвестиция. Они бы не стали обращать внимания на твои мелкие подработки.

Он фыркнул.

— Мелкие?

— Должно быть, ты сильно облажался. Ты поставил оберег на того, кого не должен был защищать. Орден наткнулся на твою защиту, когда занимался прошением, и она, должно быть, взорвалась у них перед носом. Что случилось? Кто-то умер?

Его глаза потемнели. Магия вырвалась из Аарона и разлилась вокруг него, словно волна, готовая обрушиться и утопить. Если бы она могла издавать звуки, то взревела бы на меня, как ураган.

Ничего себе. Нехорошо. Совсем нехорошо.

— Кто-то умер, — сказала я. — Ого. Не повезло тебе.

Мы уставились друг на друга. Настоящий Аарон уже очнулся и полностью сосредоточился на мне. Какую бы сделку он ни заключил, в итоге он получил чертову уйму силы. Он был магическим эквивалентом небольшой ядерной бомбы.

— Впечатляет, — сказала я. — Но это не то, с чем ты родился.

Он уставился на меня с суровым выражением лица.

— Языческие боги бывают разных видов, — сказала я. — Одни интересуются людьми, другие с ними забавляются. А ещё есть Туата Де Дананн. Все знают, что из всех доступных богов они — крайняя мера, потому что они сражались с нами и проиграли. Они стали богами не из-за своих деяний, они стали богами, чтобы выжить. Они ненавидят нас и всё, за что мы выступаем.

— Личный опыт говорит сам за себя? — спросил Аарон. Его голос звучал неестественно низко.

— Я встречалась с Морриган и была там, когда умер её Пёс и был выбран новый.

— М-м-м. Это случилось два года назад. Сколько тебе тогда было? Десять?

— Не беспокойся об этом, — сказала я ему. — Давай поговорим вон о том перышке.

Я указала на перо у него над головой.

— Это лебединое перо. У тебя в маленькой лаборатории водятся губки, на корабле — монстры, а снаружи — всевозможные причудливые морские твари. Те скалы вдалеке, вероятно, побережье Ирландии. А ещё есть сама дыра. Прямо через эту дыру, примерно в двадцати ярдах от корабля, проходит энергетический узел. Именно он генерирует все магические потоки и поддерживает эту брешь открытой. Держу пари, она не закрывается даже во время технологий.

Магия, стоящая за Аароном, усилилась.

— Просвети меня, — сказала я. — Я проделала такой путь. Вот что, по моему мнению, произошло. Тебя выгнали из Ордена, и они внесли тебя в чёрный список, дав всем понять, что будут считать врагом любого, кто наймёт тебя. Стандартная процедура. Рыцари не прощают. Так что ты оказался на мели и был брошен, — спасибо, Римуш, — и случилась Ночь Сияющих Морей. Было красиво?

— Это было прекрасно, — сказал он глубоким, наполненным силой голосом. — Океан засиял голубым. Магия была такой густой, что пьянила.

— И в этот прекрасный момент явилось божество в образе гигантского лебедя. В Академии вы целый семестр изучали сравнительную мифологию. Ты знаешь демографию Уилмингтона и точно знаешь, кто был этот лебедь.

— Их было четверо, — сказал он. — Они были величественны. Захватывали дух и сияли белизной.

— Четверо? Что ж, это говорит само за себя, не так ли? Должно быть, они были незабываемыми, Дети Лира.

— Так и было, — тихо сказал он.

— И ты поймал одного из них в свою ловушку. Похоже,