Волки: Братство порока - Елена Сокол

в оборот. Классическая схема нарцисса. Ты чувствуешь себя особенным — тем, кому выпала большая честь прикоснуться к прекрасному и великому, и это не только про книжное наследие из хранилищ библиотеки Варстада, но и про непоколебимый авторитет и талант самого профессора.

И вот ты один такой, кому довелось почувствовать себя на вершине его благосклонности. Исключительный. А потом тебя швыряют вниз — к остальным. И ты делаешь все, чтобы добиться его расположения снова. Чтобы снова побыть особенным, чтобы удостоиться почетного звания «протеже великого маэстро», выполнять его «бесценные» поручения, быть нужным и важным, смотреть ему в рот.

Тиль уже видела такое. Она наблюдала это с детства в отношениях родителей. Ее отец не был злодеем, но, безусловно, манипулировал матерью, всегда старался стоять на ступень выше нее. Сюзанна Хаммар тонко чувствовала настроение мужа и всегда старалась выдерживать баланс: заранее сделать так, чтобы он не огорчился и, не дай боже, не вышел из себя. Знала, чем угодить и как. Помнила, как не следует себя вести и как следует. Интуитивно чувствовала, что нужно сделать, чтобы заслужить его любовь.

Она называла это «создать комфортные условия». Все было очень просто — в этих комфортных условиях он не раздражался на них обеих, и все могли вполне сносно сосуществовать. Нужно было только делать все так, как он любит, и не делать так, как не любит. Чаще хвалить его, угождать ему, радовать его. И это называлось счастьем. Да-да.

Но Тиль никогда не бунтовала, хоть и чувствовала, что задыхается в этой атмосфере. Разве она могла себе это позволить? Разве у нее было право? Эти люди удочерили ее в младенчестве и делали все, чтобы она ничем не отличалась от других детей своего возраста. У нее был дом, еда, одежда, образование, она даже могла позволить себе хобби — практически любое, какое захочет. Жаловаться на то, что отношения родителей не идеальны, было глупо. Они заботились о ней, как могли. И как могли сохраняли семейный очаг. Разве ее биологическая мать могла ей это дать?

Выйдя из отдельного кабинета библиотеки после ознакомления с книжным сокровищем, Тиль ощущала что-то вроде опьянения. Дурманящее, необъяснимое чувство полета, словно она прикоснулась к чему-то волшебному. В носу все еще стоял сладко-пряный аромат хрупких страниц и полуистлевшего книжного переплета. Гетзе определенно знал, как подобное действует на молодых талантливых студентов, для которых искусство — целый мир, полноправной частью которого они мечтают однажды стать.

И неудивительно, что Тиль чувствовала, будто она у него теперь в долгу. Именно так это и работало. За то, чтобы и дальше прикасаться к раритетам, иметь власть в мире искусства многие из студентов отдали бы и душу. И она не могла их винить.

— Ти-и-иль! — Метнулась к ней Молли сразу, как та вошла в дом. — Привет, подруга!

Насторожившись такому теплому приему, Тиль втянула голову в плечи, и очень вовремя, потому что Молли набросилась и крепко стиснула ее в своих объятиях.

— О, привет! — Из кухни появилась Клара. — Будешь кекс? Правда, он из коробки, я быстро запекла его в микроволновке, но, знаешь, прикольный. Вкусный. И кофе только сварили.

Она тоже обняла девушку, едва Молли выпустила ее из своих объятий.

Тиль сама не поняла, как они забрали у нее сумку, учебники и провели на кухню.

— Кофе со сливками? — Уточнила Клара.

— Ага. — Ответила она, усаживаясь за стол.

— С корицей?

— Можно.

Пока Клара суетилась у плиты, Молли отлучилась и вернулась уже с шикарным букетом, в котором было не меньше пяти десятков красных роз на длинной ножке, перевязанных атласной лентой. Чтобы уместить их, понадобилась стеклянная емкость, больше похожая на аквариум, чем на стандартную вазу. Молли поставила букет в центр стола и вопросительно посмотрела на Тиль.

— Почему ты не говорила, что встречаешься с Мартином Акерсоном? Это та-а-ак круто!

— О чем ты? — Поправила прическу Тиль.

— Полчаса назад принесли букет. — Она метнула взгляд на цветы. — Это тебе. От него. Там записка.

— Серьезно? — Удивилась она.

Никто еще не дарил ей цветы.

— И когда ты собиралась нам рассказать? — С улыбкой спросила Молли.

— Но я… мы пообедали один раз, и все. — Пожала плечами Тиль. — А можно карточку?

Та достала из букета небольшую записку и передала ей. «Думаю о тебе», — было напечатано в ней. И подпись: Мартин Акерсон.

— Ну, же, улыбнись! Он думает о тебе! — Воскликнула Клара, поставив перед ней кофе и странную массу на блюдце, лишь отдаленно напоминавшую кекс.

Силой воли Тиль заставила уголки губ приподняться.

— Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? — Придвинулась к ней Молли. — Настоящее свидание с парнем из братства. Букет! Умоляю, скажи, что ты будешь с ним встречаться!

— Ну… он пригласил меня прогуляться сегодня.

— Да-а! — Победно выбросила вверх кулак Молли.

— Не забудь сказать, что у тебя две свободных лучших подруги. — Опустилась на стул слева от нее Клара. — И мы не против прийти на ближайшую вечеринку.

— И на Поединки. — Поддержала Молли. — Достанешь билеты?

— Да. — Неуверенно ответила Тиль, и они взорвались радостными криками. — Да, постараюсь.

— Супер. — Молли с Кларой отбили друг другу «пять».

Тиль не разделяла их восторг и одержимость волками. Она пыталась сблизиться с этими парнями только ради того, чтобы еще какие-нибудь наивные дурочки вроде Клары и Молли не пострадали от их рук.

— Ты хоть понимаешь, какие это перспективы? — С жаром выпалила Клара. — У этих ребят есть все: деньги, тачки, возможности! Это твой билет в будущее, если ты сумеешь распорядиться им правильно!

— Ни у кого еще не получалось закрепиться в стае надолго, но я уверена, что у нас получится. — Захлопала в ладоши Молли.

— Агнес — дурочка, — фыркнула Клара, отхлебнув кофе, — Лейф от нее с ума сходил, на яхте катал, а она не хотела соглашаться на условия! Я бы сделала все, лишь бы стать одной из них!

— Какие условия? — Тиль с интересом ухватилась за слова Клары.

— Кто бы знал, она никому не рассказывала. — Насупилась Молли.

— Предпочла куда-то свалить вместо того, чтобы стать волчицей. — Закатив глаза, выпалила Клара. — Идиотка! Лейф так тащился от нее, каждый вечер заезжал сюда за ней, и они уезжали отрываться! Ни себе, ни людям, ну, хоть бы нас представила кому-то из волков, так ведь нет!

— Они собирались взять ее в стаю, а она не захотела идти на какие-то их условия. — Повторила Молли. — Это все, что я смогла подслушать. Оливия знает больше, но никому, разумеется, не говорит. Она вообще ненавидит волков. Из-за Эрика.

— Бесится, что он выбрал их, а не ее.

— Точно.