Любовь по-немецки – 2. Особые отношения - Мара Дорст

Но нет. Он просто хочет показать мне это место. Мы заходим на территорию. Никакой охраны, пропускных пунктов. Стоим на высоких ступеньках и смотрим, как поднимаются в воздух маленькие самолетики. Я закуриваю, и Витольд неожиданно просит у меня сигарету.

– Ты же не куришь? -смеюсь я.

– Иногда да. По настроению.

Он прикуривает привычным жестом и поясняет про аэропорт:

– Во время второй мировой войны это был важный стратегический объект.

Я замечаю надпись с названием аэропорта на воротах. Приваренные к металлической сетке, уже слегка тронутые ржавчиной, белые жестяные буквы. Это напоминает мне надписи такого же типа на воротах немецких концентрационных лагерей, которые я видела в кинохронике. Тот же стиль. Понятно, что эта вывеска относится к тому же периоду и сохранилась в первоначальном виде до наших дней.

– Куда они летают?

– Разные направления.

– И за границу тоже?

– Да, это международный аэропорт.

Удивительно, рядом с Брауншвейгом в лесу таинственный маленький международный аэропорт, о существовании которого мало кто знает. Сюрприз удался.

Мы возвращаемся к машине.

– А теперь куда? – спрашиваю я.

– Ко мне.

Этого следовало ожидать. И я не против. Мне нравится этот парень гораздо больше, чем Маркус. В отличие от последнего, Витольд пытается установить какую-то душевную связь между нами, и я ощущаю искреннее сочувствие с его стороны. Может быть, в его лице я найду поддержку и смогу построить нормальные отношения, которых я так отчаянно ищу?

Оглядываясь назад, я вижу, что в то время мой мозг был словно бы затуманен, находясь в посттравматическом состоянии после отношений с Женей. И сразу в этом состоянии шагнув в новые токсичные отношения, я не была способна адекватно оценивать окружающую обстановку. Те поступки, которые я совершала тогда, мои бесконечные метания из стороны в сторону, стремление найти утраченную любовь в лице первого попавшегося мужчины были попыткой переломить ситуацию, вытащить себя из ямы отчаяния и ужаса после обесценивания, утилизации и, в конечном итоге, полной отмены меня как личности со стороны значимого для меня человека. Я должна была победить и выстоять назло тому, кто хотел видеть меня уничтоженной. Я совершала ошибки, но я боролась как могла, и, может быть, это спасло меня.

Мы едем к Витольду. Оказывается, он живет не в самом Брауншвейге, а в какой-то деревне рядом. Это типичная для Германии ситуация. Цены между жильем в городах и в пригородах сильно отличаются. Даже состоятельные немцы предпочитают арендовать квартиру в деревне, а на работу добираются на личном транспорте. Как раз машина здесь по карману почти каждому, а некоторые умудряются менять свое авто на новое регулярно, и это бывает даже более выгодно, чем нести расходы по содержанию старого автомобиля.

Заезжаем во двор с очень старыми постройками, похоже, что раньше это была чья-то ферма. Стены всего комплекса выложены из природного камня, крупного и неровного. Теперь в этом комплексе арендуют жилье сразу несколько семей. Одну из таких квартир занимает Витольд.

Он отпирает длинным ключом, похожим на старинный ключ из сказки про Буратино, деревянную дверь, выкрашенную масляной краской в насыщенный зеленый цвет. За ней моему взгляду открывается вполне современный интерьер. Ступеньки ведут на площадку, по обе стороны которой расположены квартиры. Перед дверью слева во весь человеческий рост несет караул картонная фигура штурмовика из «Звездных войн». Именно сюда направляемся мы с Витольдом.

Квартира маленькая и тесная. На кухне все пространство забито шкафами, полками с посудой и другой кухонной утварью. Здесь же посудомоечная и стиральная машины, корзина с грязным бельем, и едва втиснувшийся между окном и дверью столик, на котором осталось несколько немытых стаканов и переполненная окурками пепельница. Поймав мой взгляд, Витольд поспешно опустошает пепельницу в мусорное ведро. Во-первых, он точно курит и не по случаю, а часто. Во-вторых, он явно не планировал изначально приводить меня к себе, иначе бы хоть немного прибрался. Витольд собирался поступить так, как у них было договорено с Йенсом: после короткой прогулки привезти меня в Бад Бодентайх и там заняться со мной сексом. Но, видимо, назойливый контроль моего мужа и его бесконечные вопросы всю дорогу заставили Витольда изменить мнение о Йенсе и, как следствие, поменяли его планы.

Жилое помещение еще более тесное: часть пространства крадет нависающий под углом потолок – Витольд живет в мансарде. Под наклоненным потолком стоит большая двуспальная кровать, занимающая значительную часть комнаты. В оставшемся пространстве располагаются рабочий стол с книжными полками над ним и плазменный большой телевизор с игровой приставкой. Повсюду очевидные признаки того, что Витольд «фанатеет» от «Звездных войн». Книги, плакаты на стенах, кассеты, фигурки из пластика, наборы конструктора «Лего», – все на тему великой саги Лукаса. Я попала в квартиру мальчишки. Впечатление от взрослого мужчины за рулем крутой машины мгновенно рассеялось.

Я кое-что помню из Звездных войн, потому что мои сыновья тоже увлекались этой киноэпопеей. И чтобы доставить удовольствие Витольду я даже могу немного поговорить на эту тему. И напрасно, потому что Витольд тут же записывает меня в поклонники Star Wars.

– Давай посмотрим фильм, – тут же предлагает он и достает диск с одним из эпизодов.

О нет! Только этого мне еще не хватало. Витольд бежит на кухню за пивом и снеками. После получасового просмотра, во время которого Витольд получает явное удовольствие, а я изо всех сил стараюсь сдерживать зевоту и хоть как-то не падать духом, мой кавалер пересаживается ко мне на кровать и, периодически возвращаясь вниманием к экрану, начинает меня целовать. Его руки задирают вверх подол моего платья и проникают под колготки. Я терплю несколько мгновений, но не выдерживаю, и отстраняюсь от Витольда.

Он непонимающе смотрит на меня.

– Прости, у меня что-то разболелась голова.

Дурацкий предлог, и мы оба понимаем это. Но я не могу ничего с собой поделать, я не могу заниматься сексом с ребенком, а именно так я его теперь воспринимаю.

И у меня кажется на самом деле начинается мигрень. Витольд разочарован и разозлен. Мы, не сговариваясь, начинаем собираться. Я курю сигарету на кухне, пока хозяин дома выключает аппаратуру и собирает мешок с мусором. На улице какой-то сосед окликает Витольда, и они перебрасываются парой слов, пока я иду к машине, а жена мужчины смотрит на меня пристально и как-то совсем недружелюбно. Я вынуждена терпеливо ждать, пока Витольд закончит свой разговор и откроет мне дверцу.

Всю дорогу до Бад Бодентайха, долгих сорок минут, мы едем в тягостном молчании. День, который так чудесно начинался, безнадежно испорчен. Мы оба знаем, что это наше последнее свидание. Я еще больше впадаю в уныние от того, что дома меня ждет злой Йенс, и предстоящая встреча и разговор с ним вызывают у меня тошноту. Витольд высаживает меня у подъезда к дому и все же наклоняется и целует меня в щеку, прежде чем уехать. Цветы, которые я все это время носила с собой, я выкидываю в урну, как только убеждаюсь в том, что машина скрылась за поворотом.

Поднимаюсь по лестнице и открываю дверь своим ключом. Но Йенс уже ждет меня на пороге с перекошенным от злости лицом.

Глава 19. С меня, кажется, хватит!

Йенс носится по комнате, в бешенстве выкрикивая проклятия, и я реально начинаю его бояться, хотя стараюсь не подавать вида.

– Вы обманули меня! Вы трахались тайком от меня!

– Успокойся, мы не занимались сексом с Витольдом.

– Тогда почему вы оба выключили телефоны? А?

– Потому что ты писал и писал без остановки, ты просто всех достал своим контролем!

– Я думал, что Витольд порядочный человек, а он негодяй!

Да, разочарование в новых друзьях у Йенса происходит так же стремительно, как и влюбленность в них. Йенс не успокаивается, его глаза полны безумия, и я понимаю, что словесная агрессия может перейти в более опасную фазу.

– Я клянусь тебе, что секса не было! – успокаивающе произношу я. Сказать это тем более легко, что это правда.

– Тогда почему ты приехала одна?