Псих - Аврора Майер

class="p1">В туалете хотелось умыться, а может, даже и окунуть голову в ледяную воду, но макияж, который я так долго и кропотливо наносила, не давал такой возможности, поэтому всего лишь охлаждала руки в ледяной воде и прикладывала к своим ярко-красным щекам. В дверь вошла та самая рыжая девица. Увидев меня, она изменила свой курс и встала рядом. Принялась делать вид, что поправляет причёску, подкрашивает губы, и одновременно она, конечно, рассматривала меня. Мы безмолвно друг друга сверлили глазами. И это было ещё то зрелище: почти две одинаковые девицы смотрят друг на друга и пытаются понять, кто из них оригинал, а кто подделка. Рыжая была в коротких кожаных шортах и топе без бретелей, который, учитывая её немаленький размер груди, держался на честном слове, на ногах колготки в сетку. «Вульгарненько», — пронеслось в моей голове, и я автоматически перевела взгляд на себя, чтобы сравнить. Моё платье, не предполагающее наличия бюстгальтера, тоже было далеко не целомудренным, но из-за того, что грудь моя аккуратного второго размера, смотрелось чуть приличнее и дороже. Макияж почти одинаков, ещё слегка отличались глаза: у неё зелёные, у меня серые. Волосы девушка красила, а длина была одинакова. В общем, мы смотрелись, как близнецы, что ни говори, слишком похожи для случайного совпадения. Девушка оказалась не из робкого десятка, хоть и моложе меня. Наверное, ей, как Вадиму, лет восемнадцать, максимум двадцать.

— Ты, вообще, кто такая? — вдруг бросила она мне небрежно в лицо. Я удивилась такой наглости и бесцеремонности, выключила воду и, немного поразмыслив, театрально закатив глаза к потолку, ответила:

— Я та, которую представляет Вадим, когда трахает тебя. Я — оригинал, а ты долбаная копия, причём паршивого качества.

С секунду она осознавала то, что я ей сказала. Как только до неё дошло, она загорелась, словно факел. Щёки, глаза — всё искрилось. Видимо, я наступила на больное место.

— Ах ты, сука такая! — завизжала она истерично и жёстко меня толкнула. Мне не надо было другого повода, выдался отличный шанс испортить представление о жизни этой Рыжей, которое, конечно, она сама и выдумала. Я схватила её в ответ за волосы и вытащила за пределы туалета, чтобы не мешать другим, при этом шипела как змея:

— Наверное, уже заметила, что ему нужна не ты на самом деле.

В этот момент я ни капли не сомневалась в своей правоте и, скорее всего, подтасовывала факты, выдавая желаемое за действительное. Да что говорить, я нарывалась на скандал, и я нашла крайнего!

У нас было не так много времени, чтобы выместить всю злость друг на друге, пока нас не начали разнимать охранники. Но в эти несколько минут мы выложились по полной и нанесли максимум ущерба. Мы хорошенько потрепали друг друга. Я смачно расцарапала её грудь, а она оставила царапину на моём лице, множественные выдернутые волосы, а ещё колготки, порванные в хлам. Нас разняли охранники, и я с гордо поднятой головой пошла к своему столику, на сто процентов удовлетворённая собой. Вот чего мне так не хватало — устроить хорошенькую взбучку человеку, хоть немного причастному к моим страданиям. Кажется, где-то за спиной подбежал Вадим и принялся успокаивать бившуюся в истерике девушку. Мне теперь было всё равно, я даже не обернулась. Испытала облегчение, выплеснула часть своего негатива. Вернулась к девочкам, воодушевлённая, мы опять выпили, мы опять пошли танцевать, мне опять было шикарно.

Поймав кайф в танцах, когда на всё плевать, ты поддаёшься ритму и, не обращая ни на кого внимания, растворяешься в музыке, — мы покоряли танцпол. Вдруг в какой-то момент передо мной материализовался Вадим. Сначала я не поверила глазам и подумала, мне кажется. Взяла его за руку, и он оказался настоящим. Я улыбнулась. Боже, как он невероятно красив, на пьяную голову я не могла это больше отрицать. Псих не только был привлекательным и сексуальным для меня, но ещё и очень близким и дорогим. Мне нельзя было находиться на таком расстоянии от него, меня опять неминуемо затягивало в воронку необузданных эмоций. Он наклонился и шепнул на ухо:

— Нужно поговорить.

Господи, кажется, от шёпота его губ я могла расплавиться прямо здесь. Однако собрав всю волю в кулак и сделав самое невозмутимое лицо на свете, я шепнула в ответ:

— Здесь ничего не слышно.

Попав в зону притяжения, не хотела никуда уходить, я бы так и зависла на его плече, но воспоминания о сопернице отрезвляли, и я продолжала быть очень серьёзной и невозмутимой.

— Пойдём за мной, — прочитала по его губам, потому что расслышать было ничего невозможно. Лишь мгновение я сомневалась, а потом последовала за ним. Пыталась уловить настроение Психа. Он был серьёзен и чем-то озабочен. Значит, как пить дать будем обсуждать то, что я надрала зад его девушке. Вообще, если честно, к разговорам на любые темы я была совершенно не готова, не представляла, как стану выстраивать свою защиту.

Пробиралась за ним сквозь людей, мы вышли за пределы бара и танцпола, Вадим открыл дверь, и мы оказались в комнате. Здесь стоял накрытый стол на двоих: недопитое Асти, пошлый букет из орхидей и нетронутая клубника со сливками. До десерта, видимо, дело ещё не дошло… Всё здесь было пропитано присутствием этой девушки. Меня чуть не стошнило, пришлось облокотиться о стол, чтобы не потерять равновесия от накативших неприятных эмоций.

Глава 28

Вадим

— Думаю, тут мы сможем поговорить. Хотя бы не так орёт музыка.

Лиана с минуту брезгливо и недовольно осматривалась, конечно же, понимая, кто была та вторая, для которой накрыт стол. И Рыжей это не нравилось. Почему, интересно? Какое ей дело до того, кто со мной рядом?

На её щеке красовалась царапина, придававшая воинственный вид. Должен признать, она ей очень шла. Не знал, куда девать глаза и как сохранить серьёзность, потому что весь её облик меня шокировал. Слишком много открытых мест, слишком откровенно, слишком соблазнительно. Не то чтобы мне не нравилось, нет, я был в восторге. Однако так можно ходить только под защитой мужчины, иначе есть вариант нарваться на неприятности. И вот это меня и волновало. Как она могла себя вести так легкомысленно? Это было так на неё не похоже.

— Что будем обсуждать?

Она сделала скучающее лицо, будто ничего нового не могла от меня услышать, и опустила взгляд, как провинившийся ребёнок.

— Какого хрена