Она и зверь. Том 2 - Maginot

Вычурность одежды весьма успешно маскировала изысканный вкус хозяйки. Вдобавок сэр Хиссен, которого он всегда считал образцовым рыцарем простодушного, но благородного нрава, выглядел теперь не лучше деревенского пропойцы на деревенской ярмарке. Рыцарь без страха и упрека благодаря усилиям Астины в предельно короткие сроки стал рыцарем без страха и стыда. Териод вздрогнул от одной лишь мысли о том, какими методами Астина добилась желаемого.

О поездке в Веллуа эрцгерог, конечно же, знал, но он никак не ожидал, что для нее необходима столь сомнительная маскировка. Оставалось надеяться, что у лорда Веллуа все в порядке и с юмором, и с нервами.

Брать Артура сперва никто не планировал, но в итоге он так достал всех своим нытьем, что оставалось два пути: либо прибить его, либо взять с собой. Пришлось уступить и, к сожалению, выбрать второй вариант. Но Астина согласилась на это с единственным условием: «Веди себя прилично».

У Артура, долго скитавшегося по свету после побега из эрцгерцогства (он упорно называл то время «поиском себя»), было достаточно дорожной одежды, так что покупать для него новую не пришлось. К счастью, его гардероб уже был потрепан жизнью до такой степени, чтобы органично вписаться в общую концепцию путешествия.

– Поехали уже, сколько можно тянуть! – поторапливал Артур, зевая во весь рот.

Разумеется, никто не обратил внимания на его слова.

Все еще сомневающийся во всей этой авантюре Териод поинтересовался:

– Когда примерно планируете вернуться?

– Думаю, дня через три, не позже.

Ответ его не обрадовал. Он означал, что Териоду предстоит три дня безвылазно просидеть взаперти в звериной шкуре. Проклятое тело – поистине неудобная штука. Благодаря эрцгерцогине он мог вести относительно нормальную жизнь, но с ее отъездом помочь ему было некому.

– Значит, придется охранять дом в одиночестве, – тоскливо вздохнул он.

– Прошу прощения, ваше высочество.

– Да нет, я не жалуюсь. Просто так, к слову…

– Я извиняюсь не за это. В эти три дня ваше высочество будет пребывать в человеческом обличии совершенно беспрепятственно. Но есть одна задача, которую вам предстоит выполнить.

– Мне? – Териод удивленно вскинул брови.

Астина всегда была скупа на подробности своих планов, поэтому он и не подозревал, что ему отведена какая-то роль. Любопытно, почему столь предусмотрительная супруга решила обратиться к нему с просьбой лишь сейчас?

Астина невозмутимо изложила суть:

– Да. Прошу вас завтра на рассвете последовать за мной в Веллуа.

– Но как же проклятие…

Не дав мужу договорить, Астина поднялась на цыпочки и нежно коснулась его губ.

Свидетели этой сцены ошарашенно застыли. Артур с отвисшей челюстью ткнул дрожащим пальцем в сторону Астины с Териодом:

– Да как же… при всех… вам не стыд…

Но договорить он не успел: Хиссен поспешно заткнул ему рот и бесцеремонно затолкал юнца в карету. Джесси, стараясь не смотреть на проявление супружеской нежности, тоже торопливо скрылась в экипаже. Териод же, не замечая реакции окружающих, изумленно уставился на жену. Астина осторожно отстранилась.

– Вот за это простите, – с легкой улыбкой сказала она.

Все еще ошеломленный внезапным «нападением», Териод машинально коснулся губ.

– Это…

– Нужно поцеловать вас заранее, чтобы утром вы обрели человеческий облик.

Месть за Джесси была личным делом Астины, эрцгерцог был здесь ни при чем. Но их деликатные обстоятельства требовали непосредственной близости, поэтому она долго не могла решиться на этот шаг. Ведь Териода, казалось, сильно смущали ее прикосновения. В памяти всплыла та злополучная ночь, когда он сбежал из спальни.

– Ах да, точно… превратиться в… – не сумев закончить фразу, Териод густо покраснел.

Много экспериментируя, они выяснили, по каким же правилам происходит превращение эрцгерцога в человека. Время суток роли не играло – день или ночь, это было неважно. Поцелуй действовал независимо от того, в каком обличии – человеческом или зверином – находился Териод. Единственное ограничение – двенадцатичасовой интервал.

Но даже узнав об этом, супруги избегали целоваться, пока Териод сохранял рассудок. Они жили под одной крышей и почти всегда были рядом, поэтому и целовать его в волчьем обличии не составляло никакого труда.

Териод никак не мог прийти в себя после нежного поцелуя и вновь неосознанно дотронулся пальцами до губ.

– Тогда до завтра, – Астина мягко кивнула.

Но вместо того, чтобы сразу войти в карету, она застыла на месте, пристально глядя на мужа.

То, что они узнали про цикл в двенадцать часов, безусловно, облегчало планирование, однако природа такого ограничения все еще оставалась загадкой. Отчего именно двенадцать часов? Почему половину суток он должен был пребывать в звериной ипостаси, а половину – в человеческом облике?

В древних рыцарских хрониках Астина нашла похожую историю – предание о короле Артуре и его доблестном рыцаре Гавейне. Монарший указ обязал благородного воина сочетаться браком с дамой весьма… непривлекательной наружности, да еще и предгробового возраста. Но оказалось, что девушка была проклята собственным братом и обречена на уродство. Когда же Гавейн взял ее в жены, проклятие частично рассеялось, и с наступлением ночи жена превратилась в ослепительную красавицу.

Тогда она обратилась к изумленному мужу с вопросом: «Я способна являть красоту лишь в одно время суток – либо при свете дня, либо в ночной тиши. Когда вы желали бы видеть меня прекрасной?»

Гавейн, не колеблясь, изрек: «Ночью, дабы лишь мои очи могли наслаждаться вашим совершенством».

Однако супруга мягко возразила: «Но я жажду быть прекрасной днем, чтобы мир мог созерцать мою красоту».

«Пусть же свершится воля ваша», – без тени сомнения согласился рыцарь.

В тот же миг его жену объял магический свет. Своим ответом благородный муж полностью разрушил злые чары. Отныне он мог любоваться прекрасной супругой и днем, и ночью, ибо подлинным ключом к разрушению проклятия оказалась готовность супруга пожертвовать собственными желаниями во имя возлюбленной.

Вспомнив старую историю, Астина пристально посмотрела на Териода и спросила:

– Эрцгерцог, в какое время вы предпочли бы оставаться в человеческом обличии?

– Разумеется, днем, – ответил Териод, удивленный столь неожиданным вопросом. – Государственными делами эрцгерцогства куда разумнее заниматься при свете дня.

Впрочем, ответ был очевиден с самого начала. Эрцгерцог был отъявленным трудоголиком, проводящим лучшие часы своей жизни в окружении документов и государственных бумаг. Лучше всех об этом знала Астина, неизменно помогавшая ему в делах правления.

Их обстоятельства разительно отличались от сюжета предания, но Астина все же решилась произнести роковые слова:

– А мне хотелось бы, чтобы вы оставались человеком по ночам. Дабы лишь я могла любоваться