Каблучок на удачу - Ирина Пиняева

Прошло три дня с отъезда моего Босса Всего. За эти дни прошла почти все стадии: отрицание, гнев, торг и депрессия, на которой я застряла. А сейчас сидела в беседке и смотрела на своих племянниц, пытавшихся меня соблазнить на смену бинтов. Маша трясла в воздухе ножницами, Соня – бинтами.

– Тётя Наташа, ну ты пойми, «лабутены» уже не подходят к твоему наряду, – Соня указала на мою, теперь уже любимую, футбольную форму.

– А мы смодеРиЛовали. Тьфу ты! Смоделировали крутые кеды. Там даже крылья сзади из бинтов будут наклеены, мы их из ПВА сделаем.

– А пищалку вы на пятку не планируете наклеить? – ехидно поинтересовалась, и сердце екнуло, когда девочки переглянулись и заулыбались друг другу. Так, двери в комнату лучше подпирать на ночь. А бинты я сама поменяю, вечером.

– Идите, старушки, отсюда. Я в печали.

И они смилостивились надо мной и покинули, наконец-то. Мне очень хотелось спать. Все эти ночи, я, можно сказать, не спала – перед рассветом проваливалась в краткое забытьё, которое не спасало.

Костя так и не позвонил. При всех я старалась делать вид, что мне все равно, но телефон носила с собой, подложив под лямку бюстгальтера.

Значит, это всё? Моя очередная сказка рухнула…

***

Офис. Предыдущий вечер.

– И как это понимать?

Я не сразу сообразил, что ко мне в кабинет залетел худощавый парень с круглым лицом и темно-русыми кудрями на голове. Судя по всему, он только что откуда-то вернулся – средних размеров чемодан сдал хозяина наклейкой из аэропорта, да и изрядно мятый серый костюм это только подтверждал.

Откинулся на спинку кресла, ощущая ломоту в спине от долгой неудобной позы, морщась, отодвинул от себя ненавистные бумаги. Я даже стал немного благодарен наглецу за перерыв.

– Это вы меня сейчас спрашиваете?

– Тебя! – а голос-то знакомый.

– Евгений. Проходи!

– Признал, значит, – тот довольно улыбнулся, кинул чемодан в сторону так, что тот со стоном ударился об пол, а сам сел напротив.

– Давно вернулся?

– Уже как часа два.

– И сразу ко мне? – я удивленно поднял брови.

– Сразу.

– Ну, что ж, давай выпьем тогда за встречу и очное знакомство. Что будешь?

Я прошёлся взглядом по мини-бару бывшего владельца этого кабинета и по совместительству экс-брата.

– Виски или яблочный сок?

Евгений смотрел немигающим взглядом и с задержкой сказал:

– Я бы выпил. И тебе бы не повредило.

Разлив напиток по фужерам, я протянул один приятелю. Он же понюхал, морщась, но первый глоток сделал.

– Итак, кто первый?– первым глотнул – ему и слово. Я тоже выпил, и жидкость побежала по пищеводу, оставляя за собой огненную дорожку.

– Давай ты.

– Мне вчера позвонила мама Натальи.

– Что-то случилось? – я подался вперед, опершись грудью на стол.

– Говорит, Наталья переживает после вашего разрыва, но не показывает виду. Ходит, как сомнамбула.

– Какого разрыва? Я вынужден был уехать, – возмутился я.

– Ну, видимо, она так не считает. А ей ты что рассказал?

– Записку оставил. В общем, мне позвонил один знакомый из… неважно, и говорит, что счета мои блокируются, проекты замораживаются, технику со строек вывозят. Он навёл небольшие справки. Моя фирма практически банкрот и вся в долгах перед подрядчиками. За последний год не было оплат вообще. И денег так же нет. Представляешь? А мое доверенное лицо, родной брат, переписал своё имущество на мать, забрал все деньги и секретаршу – свалил за границу. Мать рыдает, падает на колени, просит не трогать ее Вадика: "Пусть мальчик поживёт".

– Охренеть.... и много он вывел?

– Всё! Все активы, опустошил резервный фонд, все деньги для подрядчиков. Здесь вообще целая схема была. Подделал счета! А ворованного ему хватит и его детям прожить в достатке и не работать, может, и внуков ещё заденет, – не смог скрыть горечи в словах. Предательство меня жгло, и я попытался его залить ещё одним глотком алкоголя. Все эти дни искал выход, но он не находился. Банкротство – моя фирма отжила своё.

– Да, друг. Даже не знаю, чем тебе помочь. Все же я врач, а не юрист.

– Поверь, мне юристов хватает. Помочь можешь, с Натальей? Успокой ее, пожалуйста. Я просто не хочу, что бы она знала – пока.

– Да брось. Натка поймет, да ещё и пожалеет.

– Вот уж жалости точно не надо, – гордо высказался. Я боялся ей говорить, а если ей не нужен такой, но эти мысли я оставлю для себя. В моей жизни уже давно нет слова "если". – Ничего уже не изменить – послезавтра суд. Расскажи мне про прошлое одной очень скрытой леди.

Мучивший меня вопрос я задал нарочито весело, но заметив, как помрачнело лицо Женьки, спросил уже прямо.

– Говори.

Женька постучал пальцами по подлокотнику кресла, покрутил пустой бокал и протянул: