Вечное лето - Кейси Эшли Доуз

могла бы ты притвориться тем, кем им надо, чтобы они были в восторге от тебя? Я знаю, малышка, у тебя это отлично получается, располагать к себе людей! Понравься им, и все будут довольны».

Думаю, я бы устроила ему скандал, вменив, что он меня стыдится или типа того, если заставляет с его друзьями кем-то притворяться.

В итоге устало опускаю глаза:

– Ладно, извини. Это и правда была идиотская затея. Я просто пыталась как-то… сделать, как лучше.

Он смотрит на меня, после чего равнодушно жмет плечами:

– Хочешь устроить день рождения, – устраивай. Я приду, уверен, они тоже.

Понимаю, что этим он в итоге соглашается на мою авантюру, однако не уверена, что теперь в восторге от своей идеи. Это неправильно – заставлять Сантино нравиться моим друзьям. Притворяться, играть… Ну не понравится, и что здесь такого?

Реально, просто не будем стоять рядом с ними.

– Не надо им нравиться, – заявляю я, – забудь.

– Не хочешь, чтобы я им нравился? – усмехается он, издеваясь надо мной.

– Не цепляйся к словам, – устало смеюсь я, – ты меня понял. Не надо пытаться… просто будь собой. Не понравишься им – и пошли они нафиг. И правда что, не будем стоять рядом с ними.

Он смеется и притягивает меня к себе:

– Какая ты непоследовательная, детка. То ты хочешь, чтобы я стал образцовым для них, то чуть ли не желаешь, чтобы нарочно все испортил.

– Просто будь собой, – говорю я, – серьезно, хватит с нас игр.

Но Сантино все равно поступает, как я хотела вначале. Да что там, будучи откровенным с самой собой, – как я хотела всегда, невзирая на то, что говорила ему.

Весь день рождения он душа компании, веселится, дружелюбен, охотно поддерживает темы Кэти и Бреда, хотя я знаю, что некоторые из них он терпеть не может. В итоге, конечно же, мои друзья остаются от него в восторге. Бред и не знал его (школы-то разные были), а Кэти заявляет, что, видимо, люди все-таки меняются. Намекая, что за эти два года (как она решила) Сантино все же кардинально изменился и стал «сладкой булочкой с корицей».

Я рада, что все прошло как я хотела, но внутри меня гложет вина. Перед всеми. Правильно ли я сделала?

Ведь друзьям понравился не мой Сантино, а тот, кем он себя выставлял по моей просьбе?

И сам Сантино – я заставила его чуть ли не клоуном играть, чтобы заработать расположение моих друзей! Да кто они такие, что он должен себя так вести? Люди нравятся или не нравятся друг другу, это нормально. Не бывает идеальных.

В этих раздумьях мое настроение портится. Сантино принимает это на свой счет, и когда провожает до дома, спрашивает:

– Все-таки не понравился?

– Нет, они в полном восторге, – отвечаю я.

– Тогда что не так?

– Прости, что заставила в этом участвовать.

– Ты слишком накручиваешь себя, – смеется он, – то Тэда ей было жалко, теперь меня. Детка, – он прижимает меня к себе за талию, – поверь, если бы я категорично не хотел этого делать, никто бы меня не заставил. Я согласился, а значит все нормально. Твои друзья в восторге, ты в восторге. Хватит париться по всякой фигне, идет?

– Идет, – улыбаюсь я, – мне так с тобой повезло.

– Ну тут ты точно хватанула лишнего, – смеется он, и я дурашливо толкаю его в плечо.

2

Последующий день от дня рождения до выпускного (как и утро самого выпускного) я занимаюсь только приготовлениями к грядущему торжеству. Настолько с головой ухожу в эти дела маникюра-причесок-косметики, что 19-го числа у нас с Сантино даже не получается встретиться.

Ладно, зато завтра мы весь день проведем вместе. Мы и еще вся моя школа, в которой, кстати, он тоже пару месяцев когда-то отучился. Вот уж, наверное, директор удивится (мягко сказать), когда увидит его вновь. Ну, если узнает. На самом деле ведь и я на работах не сразу в нем признала того парня, что валялся на полу в драке.

Ради выпускного мама тратит на меня невероятные (в нашем понимании) деньги, зато наутро нужного дня у меня прекрасно завитые волосы, уложенные в прическу с кучей красивых невидимок. Маникюр цвета нежной мяты, в тон платью, и идеальный макияж. Глядя в зеркало (даже еще без платья), чувствую себя по меньшей мере главной героиней какой-нибудь сказки, где в конце обязательно случается бал и она приходит туда вся такая красивая, что у всех рты открываются.

Мама же не устает напоминать мне про «парня с цветами». Даже уже ближе к нужному часу, помогая облачаться в платье и затягивая сзади корсет, она говорит:

– Совсем скоро познакомлюсь с твоим тайным поклонником.

Решаю отшутиться:

– Для меня он давно не тайный.

Мама смеется, но как-то натянуто. Она волнуется не меньше меня. Чтобы это понять, достаточно знать мою маму, которая может с одним и тем же пучком проходить месяц, снимая его вечером и закалывая утром. И вот сегодня эта женщина три часа провозилась перед зеркалом, укладывая свои волосы.

Это о многом говорит.

Она надела свое любимое (и единственно-шикарное) платье, которое осталось еще с ее молодости. Благо она не раздалась в размерах, потому влезла в него. Смотрю на маму и даже не знаю, кто из нас будет большей красоткой на выпускном.

– Твой парень зайдет за тобой? – спрашивает она.

Кажется, предстоящее знакомство беспокоит ее больше самого выпускного. А может, она просто старается болтать обо всем подряд, лишь бы не так переживать.

– Да, он зайдет, – отвечаю я.

Я решила, что будет справедливо рассказать Сантино о том, в чем ему предстоит поучаствовать. Иначе говоря, я ему сказала, что мама не в курсе, что тот парень, от которого я таскала букеты в дом, и Рамос – это разные люди. Она не знала имени и подозревает, что Сантино и есть тот парень, и лучше прикинуться, что так оно и есть, чем два часа объяснять и вводить в суть дела, когда это совсем неважно.

Ко всему прочему как бы вкрадчиво добавляю, что мама любит белые розы. Если я собиралась сказать об этом Тэду, нечестно будет умолчать об этом Сантино. Я же не прошу покупать его букет (и тем более не мне же). Думаю, на один цветок его денег хватит – делал же он на что-то ставки тогда, когда Тэд с Питом дрались.

В самый неподходящий момент, чуть ли не перед выходом, когда я уже суечусь в платье и пытаюсь