Защити меня от… себя! - Елена Грасс

Добила меня бывшая последним открытием в суде, шепнув на ушко о трёх абортах и признанием, что рожать не собиралась.

А ведь знала, как я хотел детей.

Не поверил, думал, специально сказала, чтобы обидеть. Но нет, здесь она не обманула. Я доехал до клиники после судебного заседания, где она наблюдалась, и заставил врача показать её карточку. Да, три аборта…

Я перестал анализировать. Но с этим перестал верить в женщину, её способность к верности, честности, открытости.

Понял — сколько бы я ни старался, всё равно женщина найдёт к чему придраться. Ведь денег зарабатываешь мало — плохо. Денег зарабатываешь много, и тебя вечно дома нет — тоже плохо.

Единственным верным вариантом решил для себя: нужно просто использовать женщин, как они использовали меня.

Но во всём этом было главное: я не врал, говорил свои требования открыто. И многие на это, кстати, легко соглашались. Им, как и мне, не нужны были чувства.

Так было почти пять лет, до встречи с Наташей…

С ней пошло всё не по привычному накатанному плану.

В какой-то момент мне даже показалось, что с ней я получил шанс на нормальную жизнь. Но, я снова ошибся.

Глава 29

НАТАША

— Я не ждала тебя так рано. Хотела ещё пироги испечь.

— А я вот взял и приехал, без предупреждения. Или без предупреждения нельзя? — он зол. Наверное, что-то на работе.

— Что с тобой? — стараюсь говорить ласково.

— Поговорим? — он, напротив, суров.

— О чём?

— О твоём папаше. И о тебе. Ничего не хочешь мне рассказать?

— Говори яснее, — надеюсь, что отец не ходил к нему…

— Вот я идиот! У меня-то всё не сходилось, никак не понимал, почему ты так навязчива. А у вас, оказывается, целый план был. Только путь какой-то дебильный. Ты предприняла столько лишних телодвижений, чтобы попасть в мой мозг, и в сердце. Тебе понадобилось столько вранья, только для, чтобы достигнуть этой цели?

— Я не понимаю…

— Дурой не прикидывайся! — рявкает.

Хочу уйти из кухни.

— Стой! Куда пошла! Повернись ко мне.

— Не хочу.

— Я сказал, повернись! В глаза мне смотри и говори как есть. Ходила ко мне по договорённости с отцом? Это правда?

— Правда.

Но я ведь на самом деле пару раз по его просьбе ходила, какой смысл обманывать.

Замечаю, как меняется лицо Влада после моих слов от удивлённого до агрессивного.

— Помнишь, я предлагал тебе спать со мной просто так, без обязательств. Ты оскорбилась, мол, я не такая, я жду трамвая! Я чистая, настоящая! И я поверил тебе, в тебя. Думал, что мне по-настоящему повезло в жизни с женщиной. А ты, оказывается, ничем не отличаешься от этих продажных девиц. Точно так же продалась за бабки, только более длинным, глупым и изощрённым способом. Но зачем так сложно, если была более короткая дорога? Цену набивала себе таким образом? В душу пробраться хотела, чтобы потом трясти меня как грушу?

— Прекрати орать и оскорблять меня. Я не делала секрета, что хотела помочь ему. Точнее, нет, не хотела, а… — не даёт договорить.

— Я многого просил? — дёргает меня за руку.

— Нет, не много. Не надо так, Влад, — всё ещё пытаюсь сгладить эту напряжённость.

— Ты помнишь, что конкретно я тебя просил? — наклоняется ко мне ближе и снова задаёт этот вопрос.

— Да.

Он сейчас агрессивен. Глядя на него и как он себя сейчас ведёт, вспоминаю своего отца. Становится страшно. Вжимаю плечи, трясусь зайцем, но он словно не замечает этого.

Понимаю, за волосы вряд ли таскать будет, но я всё равно его боюсь. Хочу уйти, и чем быстрее, тем лучше.

— Стоять, я сказал! Ты была со мной честна?

— Скажу да, ты всё равно мне не поверишь.

— Ты права, не поверю. Чего глаза опустила? В глаза смотри!

Поднимаю на Влада глаза и встречаю взгляд, от которого мороз по коже.

Он смотрит на меня сейчас с безразличием, равнодушием и холодностью. Но после слова «правда» теперь к этому добавилась злость.

— Что вдруг случилось? Почему ты с порога начал спрашивать меня про отца? То запрещаешь поднимать эту тему, то сам заводишь, но при этом бесишься? — дрожащим голосом сглотнув комок в горле, выдавливаю из себя слова.

Влад стоит надо мной как грозовая туча. Взгляд безумный. Скулы напряжены, желваки ходят на лице.

— Случилось то, что ты такая же шалава, как все. Раз призналась во всём, значит, так и есть. Продалась, значит?

Каждое слово обжигает меня, бьёт и уничтожает чувства.

* * *

ВЛАД

Я говорю, а она в основном молчит. Вижу, как она пытается закончить разговор. Видимо, не может найти подходящие слова, чтобы оправдаться.

А мне этого уже не нужно! Ничего вообще мне от неё уже не нужно!

Потому что её ответ на мои слова, что она ходила ко мне по договорённости с отцом, добивают меня, разгоняя в злости и так разъярённого и бесконтрольного зверя.

Значит, её отец не соврал. Жаль.

— Влад, пожалуйста, послушай меня. Я ведь ни в чём перед тобой не виновата, — кладёт ладонь на моё лицо, пытается успокоить.

Вижу, как волнуется, дрожит, но мне плевать в этот момент на её эмоции. Мне только мои важны.

— У меня нет ни времени, ни желания тебя слушать. — Понимаю, надо уйти, чтобы не наговорить лишнее, но не могу сдвинуться с места. Ноги словно к полу приросли. — Всё, что мне нужно, я услышал. А ты снова услышь меня и передай своему папаше: долг принципиально не прощу.

— Да мне плевать на долг, — уже равнодушно отвечает, а я попадаю в оцепенение от этих слов, — простишь, не простишь. Какая мне разница?

Как это плевать? Теряюсь. То есть ей вообще плевать, что я начал ей доверять и думал, что она со мной не из-за этих денег? То есть ей плевать, что у меня душа в клочья, сердце на разрыв, душа плачет? Так всё просто?

— То есть тебе всё равно? — уточняю, хочу услышать, что нет, она просто назло мне так сказала.

— Да! — смотрит на меня с призывом. — Надоели вы все со своими претензиями