(не) счастье для Миллиардера - Софи Вирго

свет, скинул обувь с себя, Анжелики и пошел в спальню. Сгрузил обезьянку на постель, и сам скинув пиджак, лег рядом. Она снова сжалась в позе эмбриона. Жалкая, маленькая, беззащитная. Представляю, какой ужас она пережила. Нужно будет записать ее к психологу. Сам я с этим не справлюсь.

Но то, что меня не отталкивает, явно добрый знак. Прижимаю ее к себе, согревая теплом и жду, когда успокоится. Не знаю, сколько времени проходит, но все же она засыпает, а вместе с ней и я.

Глава 37

Амир

Просыпаюсь в одиночестве. Паника мгновенно накатывает. Куда она делась?

Подскакиваю на постели и осматриваю комнату. Ничего не перевернуто, пиджак повешен на спинку стула, хотя я бросал его небрежно. Прислушиваюсь к шуму воды. Нет его. Значит не в ванной. Устало растираю лицо руками и встаю. Дальше квартиры она бы не вышла. Парней на вход я поставил еще ночью. Меня бы разбудили. А раз так, все на месте.

Иду в другие комнаты, но едва открываю дверь спальни, в нос ударяет запах еды. Иду на ароматы сырников и нахожу Лику на кухне. Стоит, в моей рубашке и переворачивает выпечку на сковородке. Волосы влажные, не сушила. Ей явно идут мои вещи.

Интересно, то что она в моих вещах, готовит, это значит она успокоилась и не будет от меня бегать, как от прокаженного? Было бы неплохо. Нет, то что она будет какое-то время вздрагивать и плакать по ночам, в этом не сомневаюсь, но вот здесь и сейчас она явно не боится.

Подхожу тихо и прижимаю к себе, целую в шею и вдыхаю аромат ее кожи, смешанный с моим гелем для душа.

- Ой, - не кричит, не сопротивляется.

Сжимается немного, но это не страшно, переживем.

- Тебе идет моя рубашка. И мне нравится мой запах на тебе, - говорю прямо в шею и чувствую, как все ее тело покрывается мурашками.

- Я хотела сказать спасибо, - на рваном выдохе отвечает.

- Ну так говори, - и начинаю оставлять легкие поцелуи на нежной коже, проверяя, насколько она оправилась.

- Амир, - стонет, но голову в сторону наклоняет. Нравится ей, вижу, чувствую. – Прекрати, - и руки мои наигранно скинуть пытается.

Оставляю еще несколько поцелуев, и сам отстраняюсь. Завелся не на шутку. Даже еда не нужна, ее хочу. Дожился. Чтобы я, и от домашней еды отказался. Но замена хорошая. Домашняя девочка.

- Я пойду освежусь, а ты готовь. Мне двух сковородок мало. Останусь голодным, жарить начну уже я. Причем не сырники, а повариху.

Щипаю ее за попку и под возмущенный вздох, ухожу. Нужно успокоиться. Рядом с ней все идет кувырком. Особенно сейчас, когда все инстинкты кричат «взять». Мой дом, моя одежда, мой запах. Она вся моя. Хочу ее. Прямо сейчас, но рано. Пусть успокоится.

Терпение всегда вознаграждается. Я дождусь, когда она сама сделает шаг навстречу. Когда сама начнет ластится, когда испуг не будет тенью висеть в ее чистых глазах.

Сейчас она может храбриться, делать усилия над собой, чтобы победить страхи. Взять ее сейчас, велик риск навсегда потерять. Не могу допустить этого. Мы позавтракаем, обсудим, что будет дальше и будем просто рядом. В одной квартире, в одной комнате, на одной кровати. Пусть привыкает.

- Ты меня прогонишь? – робко спрашивает, когда появляюсь на пороге кухни в одном полотенце.

Щеки вспыхивают румянцем. Вышел инстинктивно, и не прогадал. Не испугалась. Просто замечательно. Но сейчас не об этом. Вопросительно смотрю на нее, давая понять, что жду продолжения.

- Я ослушалась тебя, еще и… они… я, - слезы начинают блестеть в ее глазах.

Лика выворачивает себе руки, прикусывает губы. Не сажусь, подхожу к ней и нагло сажаю на столешницу, пристраиваясь между разведённых ног. Снова спокойна, не паникует. Только страх в глазах, природа которого мне не совсем понятна.

- Успокойся, слышишь меня? – беру ее лицо в свои ладони и заставляю смотреть прямо в глаза. – Ты ни в чем не виновата. Виновники за это ответят. Ты не виновата.

- Но ты меня… - захлебывается словами.

- Что я тебя? Накажу, что пошла? – придвигаю ее к себе, чтобы почувствовала, что ничего не изменилось, на это ведь намекала.

Щечки краснеют. Красота.

- Это да, - малышка не отстраняется, наоборот тянется ко мне.

Хочет, чтобы поцеловал, взял, почувствовать, что не вру. Но нельзя. Ей нужно успокоиться. Наш первый раз не будет таким, не будет связан с этим днем.

- Ты допрыгалась, Лика. Больше никаких квартир, никакой жизни без меня. Поняла меня, - говорю ей прямо в губы, и вижу, как мутнеет ее взгляд.

Достаточно. Начинаю отстранятся, но она хватает меня за руку.

- Амир, - в глазах застыли слезы.

- Не сейчас, - глажу ее по волосам.

- Но… Ты ведь… Я не… не…

Боится говорить. Пробираюсь рукой под рубашку. Глажу кожу вдоль резинки трусиков.

- Поверь, я свое возьму, - глажу дальше, второй рукой наматываю ее волосы на кулак. – Но не здесь. Не сейчас. Не так. Тебе помогу, - пробираюсь за кромку трусиков, от чего она начинает рвано дышать.

- Как, - не договаривает, я продолжаю.

- Я возьму тебя на постели, когда ты будешь в белом плате, - оставляю легкий поцелуй на губах, пальцы все ниже. - С фатой в волосах, - прикусываю мочку уха, - и кольцом на пальце.

И тут срываемся оба.

Эпилог

Месяц спустя

Анжелика

- И почему ты мне раньше об этом не рассказывала? – поправляя фату в прическе, начинает возмущаться Кристинка, когда бабуля уходит в основной зал.

Не могу поверить, что Амир купил ей домину в элитном поселке рядом с нами. Ну как рядом, от нас далеко, но в этом городе. Если захочу в гости, полчаса и я рядом с родным человеком, и это