Кровь богов и монстров - Люсинда Дарк

— Что там написано? — Голос Руэна звучит ближе, и я чисто инстинктивно сжимаю полоску пергамента в руке, не решаясь ответить ему.

Теперь он знает все — кто я, кем являюсь и о Преступном Мире, — но, несмотря на это, трудно игнорировать годы тренировок, которые учат меня хранить свои секреты. Полуночные глаза прищуриваются на моем лице. Я поджимаю губы. Проходит секунда, затем две.

Теос вздыхает, нарушая тишину. — Ты можешь рассказать нам, Деа. — Его слова тихие, но непреклонные. Кажется, он единственный из них, кому, как мне кажется, на самом деле не все равно, хочу я этого или нет. И все же он все равно потребует ответов.

Я закрываю глаза, отгораживаясь от комнаты и трех мужчин, наблюдающих за мной. Один вдох. Два. Три. Я просто стою там несколько мгновений, наслаждаясь ощущением контроля над своим собственным источником воздуха. Я понимаю, что мои конечности дрожат, когда открываю глаза и смотрю на листок бумаги, все еще зажатый в кулаке.

— Офелия, Карсел и Регис покидают Ривьер, — говорю я. — Они направляются в Нису.

— Из-за работы? — Спрашивает Теос.

Я качаю головой. — Я не знаю. — И теперь, когда отправленная мне информация была скомпрометирована, потому что Офелия наверняка ожидает, что все, что они мне скажут, дойдет до этих троих и Кэдмона, я сомневаюсь, что они ответят, если я отправлю ответное сообщение с вопросом.

Я подхожу к камину, угли потухшего огня едва освещают его, когда воздух колышет золу и единственное полено внутри, наполовину сгоревшее и покрытое пеплом. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из них попросит показать пергамент, я рву бумагу на крошечные кусочки и разбрасываю их по остаткам костра.

Моя голова яростно раскалывается, тупая боль поселяется в задней части черепа и распространяется наружу, как будто маленькие пальчики хватаются за любую область моего разума, до которой могут дотянуться. Я покачиваюсь на ногах, и птица на моем плече хлопает крыльями, едва уловимое дуновение ветра касается моего горла, когда она взлетает и уносится прочь. Вдалеке я слышу, как снова открывается оконная защелка и шелест крыльев становится все дальше и дальше.

Склоняясь над очагом, я кладу руки на камни, окружающие врезку в стене, и делаю глубокий вдох. — И что теперь? — Мне удается спросить.

Мой вопрос встречает тишина, и мои губы кривятся от раздражения. Я размышляю о том, хватит ли у меня сил встретиться с ними лицом к лицу, когда я наконец получу ответ.

— Ты остаешься здесь, — заявляет Руэн. — Кэдмон сообщит о решении Богов, и тогда…

— Боги решили принять меня здесь как одну из числа Смертных Богов, — говорю я, прерывая его, поскольку пульсация в моей голове усиливается.

— Что? — Рявкает Теос. — Они приняли тебя без наказания?

Я поворачиваю голову в его сторону, не двигая остальным телом, и посылаю ему злобный взгляд. — Как ты думаешь, они позволили бы мне выйти из той комнаты, если бы намеревались наказать меня?

Он моргает, как будто пораженный вопросом, и выражение его лица искажается — отчасти от того, что я предполагаю, является огорчением, отчасти от смятения. — Нет, — говорит он через некоторое время. — Думаю, что нет.

— Значит, ничего не меняется, — говорит Каликс, напоминая мне о своем присутствии, когда отходит от окна и подходит ближе. Не желая оставаться к нему спиной, я отпускаю камень и поворачиваюсь к нему лицом, опираясь на край камина. — Ты останешься здесь и будешь посещаешь занятия с нами.

Я не должна удивляться, что он знает. Помимо того, что значит быть принятым в Академию в качестве Смертного Бога, без сомнения, его маленький фамильяр все слышал и передал своему хозяину. Я снова смотрю в эти зеленые, как лес, глаза, которые сейчас изучают меня.

— Ты бледная.

Я морщусь и признаюсь: — У меня болит голова.

Теос поворачивается к двери. — Я схожу за Мейрин.

Я тянусь к нему, намереваясь остановить, но он уходит прежде, чем я успеваю вымолвить еще хоть слово — дверь за ним бесшумно закрывается. Черт.

— Пойдем, тебе следует прилечь. — Руэн берет меня за руку, заставляя вздрогнуть.

Я хочу поспорить. Я хочу бороться с ними и потребовать, чтобы он отпустил меня, но как только я собираюсь это сделать, я понимаю, как чертовски устала на самом деле. Я почти спотыкаюсь и снова опускаюсь на колени, когда Руэн оттаскивает меня от камина. Даже если мне удается удержаться на ногах, это не без усилий. Я, спотыкаясь, иду рядом с ним, мои ноги путаются друг о друга так, как я к этому не привыкла.

Я проклятый ассасин. Натренированная. Скрупулезная. Сильная. Почему я не могу идти прямо? Это простейшая из задач.

— Кайра? — Голос Руэна звучит так, словно он доносится из длинного темного туннеля. Мои глаза остаются прикованными к полу, мои туфли мелькают перед глазами, несмотря на то, что я знаю, что не отвела взгляда.

Холодный ужас растекается по моим венам и по всему телу. Моя задница ударяется обо что-то мягкое, но почти сразу же, как это происходит, я начинаю скользить. Я сейчас свалюсь с чего бы то ни было на пол, я просто знаю это. Как чертовски неловко.

Прежде чем я успеваю что-либо сделать, сильные руки хватают меня, как будто я вообще ничего не вешу. Мои ноги полностью исчезают из виду, и под ними нет земли, когда меня прижимают к широкой груди. Моя рука хлопает по каменным мышцам, и моя голова откидывается назад. Пара полуночных глаз встречается с моими, брови над ними нахмурены… может ли это быть беспокойством? От Руэна?

— Что они сделали с тобой в той комнате? — Вопрос звучит так тихо, что я не совсем уверена, то ли я просто прочитала его по его губам, то ли он действительно прошептал его.

Не в силах больше держать голову высоко, я позволяю себе прислониться к нему, когда мир начинает вращаться вокруг меня. Моему затуманенному разуму требуется мгновение, чтобы осознать тот факт, дело не в мире, а в том, что он несёт меня… прямо к комнате, в которой я проснулась. Руэн вносит меня в спальню, которую я уже знаю как его, и аккуратно укладывает на кровать. Юбки вокруг моих ног путаются, когда он пытается приподнять простыни, чтобы прикрыть меня, и, наконец, со стоном сдается. От двери доносится низкий голос, и он поворачивает голову в ту сторону. Я не слышу, о чем говорят, хотя думаю, что это Каликс. Мои уши, кажется, наполнены какой-то невидимой субстанцией, похожей на журчащую воду, и все