Пара для киборгов - Грейс Гудвин

охраны. Мы даже подошли к ним, как к случайным новым знакомым, как к членам сообщества, а не врагам. Они окружили нас, а мы не были готовы, оружие осталось в кобуре. На нас напали. И похитили.

Неудивительно, что так много людей пропало. Не было никакого предупреждения. Никакой стрельбы. Борьбы. Ничего кроме удивления. И мы тоже попались на этом.

Черт. Улей не мог нас уничтожить. Мы думали, что мы вне всего этого. Колония была отдаленной планетой с весьма незначительной завоевательной ордой. У нас не было нужды запирать двери или бояться атаки. Мы были глубоко в космическом пространстве Коалиции. Мы должны были находиться в безопасности.

Но не были.

Здесь в этой псевдо тюрьме, мы раскрыли правду о наших пропавших воинах. Они исчезли и либо сейчас мертвы, либо полностью под системой контроля Улья. Даже сейчас в глазах прошедшего мимо нашей камеры Лейтенанта Перро не было никакого выражения. Человек, которым он был, исчез. В зависимости от того, как на это посмотреть, но другие, умершие и лежавщие в коридорах, легче отделались. По крайней мере, они были свободны. Их страдания закончены. Их не превратили во врагов, во что-то с чем мы боролись.

В нас было благородство и превращение в Улей становилось самой жестокой из судеб. Смерть лучше.

Нас еще не подчинили, как других пропавших мужчин, но наше время придет. Рана на голове Ханта кровоточила и он покачнулся, когда попытался сесть. У него точно было сотрясение мозга. То, как он двигал рукой, вращая ей, проверяя ее, я подумал что у него возможно вывихнут сустав. Он делал то же самое однажды при битве в Секторе 17. Его после этого поместили в капсулу восстановления, чтобы подлечить, но он время от времени тер ее, будто его преследовали фантомные боли.

Я сегодня был в более выигрышном положении. У меня было всего три сломанных пальца и несколько сломанных ребер. Бывало и хуже, намного хуже. Я все еще мог драться. Скоро, это станет единственной важной вещью.

Наши раны можно легко вылечить ReGen палочкой, которой у нас не было.

Они сняли с нас все. Ионные пистолеты, средства связи, исцеляющие гаджеты. На нас все еще была наша броня, но в остальном мы были голыми. Я не скромный. Мне наплевать если Улей или предатели видели мой голый зад. Но я был рад, что на нас все еще наша броня. С прошлого опыта я знал, что как только броня будет снята, начнется настоящий ад.

«Это неправильно, − Хант прислонился спиной к стене со вздохом, используя холодный камень чтобы стабилизироваться, он закрыл глаза, − я отказываюсь верить в то, что судьба настолько жестока».

Я знал, даже не спрашивая, знал, что он ведет речь о нашей паре. Мы только нашли ее, попробовали на вкус, сделали своей. Мы только стали восстанавливаться и становиться цельными.

Я вздохнул и облокотился о стену рядом с ним, плечом к плечу, также, как мы проходили все последние несколько лет. «Может она была последним подарком». Я думал о нашей паре, признательный за то, что она была моей, даже если это случилось на такой короткий промежуток времени. Я не беспокоился ни о чем, только о безопасности Кристин, за свою опеку. Если мы умрем, другой позаботится о ней. Она была красивой и идеальной, ее невозможно не полюбить. И слава яйцам, ее тут не было.

Она в безопасности на Базе 3 с управляющим, с уймой охраны, с другими.

Правда в конце концов выйдет наружу. Я верил в наших сотоварищей. Они обнаружат это место и уничтожат его, хотя не уверен, случится это до или после того, как нас попытаются интегрировать в Улей.

Туда-сюда, я наблюдал как расхаживает наш одинокий охранник. Лейтенанта Перро полностью обратили в Солдата Улья. Хотя он выглядел как подобие себя − физически, цветом волос, внешним видом, и на этом все. Он был машиной, воином, но со всеми радиочастотами Улья дребезжащими в его голове до того момента, пока там ничего не останется. Он был больше не Перро.

Он выжил однажды в безжалостных пытках Улья, но пострадать от них снова, зная что невозможно сбежать? Это не просто пытка, это безумие. «Я не позволю им переделать меня во врага. Им придется меня убить».

Глава 13

Тайрэн

Хант зарычал на мои слова: «Заткнись. Будем умнее. Они не знают насколько ты сильный, что с тобой сделали. Мы выберемся отсюда, а потом убьем предателя».

«Как мы могли не знать о Краэле, о его предательстве?» − это то, что я хотел знать. Он жил среди нас, работал. У него были друзья. Почему он переметнулся? А он действительно переметнулся. Он действовал по своей собственной воле, не автоматически и контролируемо под угрозой Улья. Я видел, как ублюдок разгуливает, раздает приказы.

Я хотел убить его. Но сначала, нам нужно выбраться из этой камеры. И чтобы это сделать, нам нужно выяснить как пройти через твердую скалу или найти способ обойти силовое поле, удерживающее нас тут. Я перестал пытаться найти пути за мерцающим энергетическим полем, блокирующим выход из нашей каменной клетки, эта энергия единственное препятствие, удерживающее нас здесь взаперти последние несколько часов. Часов? Дней? Сколько мы проспали?

Глубоко в пещере не чувствовалось время. Для нас не было ничего, чтобы мы смогли оценить, как долго нас удерживают, сколько осталось, чтобы за нами пришли. Сколько осталось, чтобы наши трансформации были завершены. Они начали их когда-то, но мы сбежали. Скоро они закончат.

Я попытался выбраться. Да, отсюда нихрена не убежать. Толстая скала по трем сторонам с четвертой обманно открыта. Это как клетки у Атланов, с неприступным энергетическим полем, даже Атланский зверь не мог прорваться сквозь него. Это не о силе, о науке. Я знал, что происходит, когда прикасаешься к нему; мне повезло, что сломались только мои пальцы. Я мог бы потерять руку, если бы прислонился слишком сильно к невидимому полю.

«Наша работа − знать», − ответил Хант.

Я повернул голову, посмотрел на своего друга, соратника, товарища: «Мы не могли знать. Мы доверяли друг другу слишком сильно. Без Леди Рон мы бы никогда не заприметили обман. Максим не знал. Он управляющий и все же не имел понятия. Если только ты не намекаешь, что он был в этом замешан».

Почему я единственный смотрю на это с практической стороны? Мы не знали глубины предательства Краэла, до сегодняшнего дня. Нет,