Л.И.С. Любовь.Измена.Свобода - Дена Оун

Вот, если бы мать называла меня последними словами, было бы не так обидно, как за разговор про детей. Она всегда ждала от меня внуков и знала обо всей ситуации с беременностью. Что не получается, что мне плохо из-за этого, что страдаю и впадала несколько раз в глубокую депрессию. Но это не мешает ей тыкать в меня сейчас пальцем указывая на невозможность родить.

Разворачиваюсь и начинаю уходить. Зачем я вообще стою и ем дерьмо, которое мама на меня вываливает. Но не успеваю и пару шагов сделать, как женщина меня останавливает.

— Костя в больнице. Отец под следствием. Что ещё тебе нужно, паршивка?

— Как в больнице? — На отца мне было, честно говоря, плевать, а вот на брата…

— Авария. Как ты понимаешь, не случайная.

— Что сейчас с ним?!

— Сломана ключица, ребро, нога, а так же сотрясение мозга. Тёмочка пока не пришёл в себя.

— В смысле Тёмочка? Они были вместе? — Перестаю дышать, а изображение в глазах плывёт.

— У Артёма была остановка сердца на несколько минут, удалось завести его. Врачи не дают никаких прогнозов. Слишком сильный удар был. Возможно, останется инвалидом. — Мама произносит слова с каким-то наслаждением. — Ты видишь, до чего довела ситуацию?! Ему же всего тридцать один. Молодой парень. А ты жизнь ему сломала.

Я внутренне умирала очень много раз за последние полгода, но больнее всего именно сейчас. Меня как будто привязали и собираются четвертовать. Хочется кричать, а нет сил на это, голос попросту пропал.

Смотрю стеклянными глазами на мать, а та, видя моё состояние, быстро достаёт телефон и добивает фотографиями.

Костя словно побывал в мясорубке. Весь в крови, порезах, измученный. Артём… Я на него даже смотреть не смогла. Отвернула голову и начала пытаться дышать глубоко, дабы успокоить нарастающую панику. Это уже перебор. Где тормоза у этого нелюдя?!

— А чего ты отворачиваешься? — Подначивает мама, как тот самый шакал из «Маугли». — А ты посмотри! Посмотри, что наделала!

— Да при чём тут я, мама!!! — Не выдерживаю и срываюсь на крик. Это тот самый случай, когда я еле сдерживаю себя, чтобы не согрешить, и не ударить собственную мать.

— А кто в этом всём виноват?! ОТЕЦ? КОСТЯ?! МОЖЕТ БЫТЬ САМ АРТЁМ?! Которого ты для чего-то впутала в эту историю!

— Артём сам изъявил желание помочь! Да и вообще, не я аварию подстроила! Не я отца за решётку пытаюсь посадить! А твой зять! Почему ты не говоришь ничего про него!? Почему обвиняешь меня, когда беспредел творит именно он?!

— Он выбор тебе дал! Так что виновата ты, дорогая! Никогда не думала, что у меня вырастет дочь, такой эгоистичной дрянью!

— Мам, закрой рот или я тебя ударю. — Меня трясёт так, что это уже не остановить. Я предупреждаю женщину, дабы избежать неизбежное. Знаю, что та не заткнётся, а будет продолжать закидывать камнями.

— Тимур заезжал ко мне сегодня утром. Знаешь, какой шаг будет следующим? — Молчу. — Артёму вколют вещество, которое остановит его сердце. Костику сломают пальцы на руках, как предупреждение. Ты убьёшь их, не понимаешь, что ли?! — Мама тяжело вздыхает и снова берёт в руки бокал с вином. — Готова пойти на это? Убить Артёма, а следом и родного брата?

— Ты же понимаешь, что это беспредел?! Мы, твою мать, не в девяностых! — Во мне кричит отчаянье.

— Возвращайся к мужу, Алиса и я тебя за всё прощу. Отца отпустят, мальчики на выздоровление пойдут. Всё в твоих руках, дочка.

— После того, как ты меня обвинила во всех смертных грехах. После того, как встала на сторону настоящего животного! Мне ты больше не мать. Я вернусь к Зуеву. Но ты навсегда забываешь о моём существовании.

Подхожу к двери и уже кладу руку на ручку, как слышу всхлипы матери.

— А как мне поступить было иначе? Можно было всё избежать! Ты же любила Тимура, что было сложного в прощении?

— Дело уже далеко не в Зуеве, а в твоём отношении ко мне. Я для тебя давно не дочь, а разменная монета. Без Тимура жизнь у вас была бы другой, и ты это знаешь. Выгодно же, чтобы он зятем оставался, а что там с счастьем дочери? А кого это волнует, правда? Точно не тебя с отцом.

— Лисён, ну что ты говоришь?

— Для меня ты посторонний человек, с которым общаться я не намерена. До свидания, Лиза.

25 — глава

Сижу на диване, уже с собранными вещами, и дожидаюсь Пал Семеновича. Будет нехорошо, если я уйду не попрощавшись. За столь короткое время, мужчина стал мне по-настоящему родным человеком. Роднее даже, чем собственная мать.

Звонок в домофон и сердце пропускает удар. Оно тянет и кровоточит, когда входная дверь открывается и в квартиру заходит весёлый старик.

— Сейчас такая забавная ситуация произошла, ни за что не догадаешься какая. — Смеясь поднимает голову и застывает. Голос становится тихим и испуганным. — Ты кудай-то собралась, внученька? Не надо совершать ошибок. Сумочку в уголок пни и иди чайник поставь. Я тортик вафельный купил.

— Артём и Костя в больнице, мой отец под следствием. — Рука старика падает на сердце, а сам он приземляется на сидение обувницы. — Мы проиграли, Дед. Я должна вернуться.

— Поехали заявление напишем? Обратимся куда-нибудь? — Принимает отчаянные попытки меня остановить, но я отрицательно качаю головой.

— У него везде связи. Куда не сунься.

— Значит Артём до Сухарева не доехал… — Проговаривает для себя очевидные вещи. — Хорошо, в таком случае доеду я.

— Не надо! — Резко отвечаю, а затем смягчаюсь. — Ну ты же знаешь, к чему это приведёт, Дед. Я очень, — Делаю голос, как можно убедительнее. — Очень хочу остаться. Я ещё никогда не чувствовала себя так хорошо и свободно, но надо вернуться. Сам видишь, к чему привела помощь Артёма и Кости. На одном живого места нет, другой в коме. — Проглатываю ком в горле и смаргиваю накатившие слёзы. — Не можем мы с ним тягаться, дедуль. Пора признать это и жить дальше. Обещаю звонить, приезжать.

— А как же твоё счастье, внучка?

Удивительное дело. Совсем посторонний человек, который и месяца меня не знает, переживает за моё счастье, в то время как родная мать, толкает в руки кровожадного убийцы, наплевав на все семейные законы.

— Превращу жизнь Зуева в пепелище ада, чтобы сам захотел выставить за дверь. Пусть на это уйдут годы, но в конце концов, я буду счастлива. Обещаю.

Обнимаю старика, прошу миллион раз не переживать и обязательно быть на связи. А самой становится тошно