После развода в 40. Между нами твоя истинная - Екатерина Гераскина

Я снова посмотрела на Фенрейт. Все же этот ее внешне трогательный вид казался мне маской и нужно было это проверить.

План пришёл мгновенно, и я растянула губы в уже настоящей улыбке. Возможно, немного кровожадной.

— А почему бы и нет? — сказала я. — Замечательная идея!

Гарольд посмотрел на меня о-о-очень странно. Я удивлённо подняла бровь, мысленно говоря мужу: «почему бы и нет?»

Он нахмурился.

Я отвернулась от него и снова посмотрела на девицу, подошла, подхватила её под локоть.

— Проходи, милая, поболтаем, поговорим, выпьем чаю.

Гарольд закрыл дверь и поставил руки в бок. Я повернулась к нему.

— Гарольд, дорогой, распорядись, пожалуйста, пусть чай принесут в сиреневую гостиную. Мы там побеседуем о девичьих делах.

Муж явно понял, что я его отшила.

— Анна, — сказал Гарольд с предупреждением.

— Гарольд.

Я одним словом и взглядом дала понять, что знаю, что делаю, и меня не переубедить.

— Анна!

— Гарольд!

Наше противостояние длилось недолго: муж сдался.

— И сделай, пожалуйста, так, дорогой, чтобы нам никто не помешал. Евангелина в том числе.

— И как, по-твоему, я должен это сделать, — переспросил он, переводя взгляд между мной и девушкой. — Особенно помешать Евангелине?

— Придумай что-нибудь.

Я сжала локоть истинной сына и снова, улыбаясь, потащила её в сторону сиреневой гостиной. Раз она сама пришла в мои руки — я не буду отказывать себе в таком подарке.

Прежде чем закрыть дверь сиреневой гостиной, я услышала слова мужа:

— И куда же я дел свой топор?

Я захлопнула дверь, и скалясь, усадила Фенрейт в кресло.

Между нами стоял столик. Я села напротив неё. Мы молча смотрели друг на друга, её взгляд блуждал по комнате, а я осматривала её.

Симпатичная, молоденькая. Лет на двадцать младше Кристины. Но что-то в ней отталкивало. И тут же закралось подозрение: а кому могло быть выгодно избавиться от Кристины?

Может, стоит копать в эту сторону?

Какие к демонам василиски? Мне ли не знать, как коварны могут быть женщины.

Я, к примеру. Стоит только представить подобную нимфетку рядом с Гарольдом — пелена мгновенно опускается на глаза, воздух в груди становится комом, и поднимается такое острое, животное желание убивать, что страшно самой.

А тут — сын. Сын, который любил Кристину, который разрывается изнутри, делает всё, что угодно, но только не спешит к своей истинной.

А девчонка явно с амбициями.

Принесли чай. По первому запаху я поняла: туда точно добавили какое-то успокоительное. Гарольд думает, что это поможет.

Нет, дорогой, не поможет.

Я налила ей чай, придвинула вазочку с печеньем и дождалась, пока она сделает глоток.

Откинулась на спинку кресла и пробарабанила пальцем по подлокотнику.

— Итак, милая, давай познакомимся. Кто ты и откуда? Расскажи о своей семье, — скалилась я.

Её глаза забегали: казалось, она с удовольствием бы сбежала, но теперь она находилась в моих цепких пальчиках, так что нет — я её отсюда не выпущу.

— Кстати, Орелия, почему ты хромаешь? — спросила я.

— Я, когда гуляла, подвернула ногу, получила травму, но не обратила внимания. Подумала, что пройдёт, и немного запустила — вот теперь хромаю, — призналась она.

— Понятно, дорогая. Следи за собой. Ты носишь ребёнка дракона. Здоровье надо беречь. — Я растягивала губы в улыбке и не сразу заметила, что девчонка странно косится на меня и на дверь. — Будь смелее. Рассказывай о себе.

— Вы так странно улыбаетесь. У вас видны клыки, — напугано проговорила девчонка.

— И ты подумала, что я хочу вцепиться в твою милую тонкую шейку и перекусить тебе хребет?

Истинная Ардена вздрогнула в кресле. А я расхохоталась.

— Да что ты, милая, нет, конечно, какие глупости.

Не глупости.

— Моя старая драконица решила посмотреть, кто это у нас истинная. Очень ей интересно. Ты не обращай внимания, рассказывай, рассказывай про себя: про семью, про отца, братьев, сестёр, откуда вы, где сейчас живете, чем живёте, чем дышите — очень интересно мне послушать. Я никуда не тороплюсь, сладкая, рассказывай, рассказывай.

— А Арден? — девушка округлила глаза.

— Арден нам не помешает.

А про себя подумала: имперского эмиссара я вижу чаще, чем собственного сына.

— Приступай.

Глава 35

Орелия, истинная Ардена

Я вылетела из этого дома, как пробка из бутылки. Мои глаза метали молнии. Юбка шелестела по брусчатке.

Плевать, что там этот Гарольд что-то крикнул мне вслед — я не расслышала. Да и не хотела.

Мне хотелось воздуха.

И хоть каплю спокойствия после того, как меня там, по сути, раздели до души.

Честное слово, если бы не наставления моей матушки, что на людях мне нужно быть кроткой и скромной, я бы показала этой леди Анне, как разговаривают с теми, кто носит в себе кровь драконов!

И её эта улыбка, как у заправского мясника. Старая совсем чокнулась. Я и правда думала, что она вцепится мне в шею.

А еще выспрашивала всё так, словно подозревала меня в смерти бывшей Ардена. Верно Сандра сказала, что они её любили.

Прямо бесит!

Я им внука рожу! Сделаю то, чего не смогла та бесплодная.

Они должны меня на руках носить, одаривать подарками, и относиться с почётом. А я чувствовала себя, как будто на допросе с пристрастием. Я едва язык прикусывала! Леди Анна разве что не вызнала цвет моих чулок под юбкой.

Особенно её интересовало, чем я была занята в тот самый день, когда случился пожар.

Пришлось врать. А ещё вспоминать, чем я была занята накануне за три дня и после.

Бездна подери!

Хоть бы теперь не забыть собственное враньё!

Я дохромала до кареты и влезла внутрь. Вздохнула, и, когда наконец дверь за мной закрылась, смогла дать волю своей злости!

Я перехватила свою сумочку и плевать, что она дорогая и из последней коллекции. И принялась колотить ею обитому бархатом сиденью кареты. Била, пока не выпустила пар.

Сдула, мешающий локон, с лица, резко выдохнула. Поджала губы, достала из сумочки зеркальце и принялась приводить себя в порядок.

— Где же ты, Арден?! Я от тебя ребёнка жду! А ты провалился!

Я пропустила званый вечер у фаворитки императора. Я пропустила открытие новой кондитерской в центре. Я так многое пропустила! Потому что меня без него туда не зовут!

Арден до сих пор не сделал мне предложения! А ведь я ради этого избавила его от этой прилипалы Кристины!

Я беременна!

Слово звучало так же противно, как утреннее варево, которое меня