Внезапно вспыхнувшая любовь - Сьюзен Мейер

Может быть, он и вправду сходит с ума?

По коридору Джек шел, не глядя ни направо, ни налево. Созерцая носки ботинок, он вспоминал свои действия за последние несколько недель, и все яснее понимал, что созрел для визита к психиатру.

Толкнув дверь отдела кадров, он нацепил на лицо безмятежную улыбку и обратился к Патриции:

– Добрый день, как поживаешь? Патриция окинула его суровым взглядом и снова уткнулась в бумаги.

– Все отлично, – ответила она ледяным тоном. – Ты, наверно, к Сэму, но у него сейчас посетитель. Присаживайся, когда он освободится, я скажу ему, что ты здесь.

Джек знал, что Патриция с Молли дружат, и догадывался о причинах холодного приема. Очевидно, подруги Молли во всем винят его. Он молча сел и принялся листать журнал. Не в силах читать, Джек вскочил и начал мерить кабинет шагами.

– Джек, сядь, пожалуйста, – более мягко попросила Патриция.

– Не могу, – коротко ответил он.

– Сядь, – настаивала Патриция. – Своим хождением взад-вперед ты меня с ума сведешь.

– Вот и хорошо. У меня появится компания. Патриция перестала печатать.

– Хочешь поговорить? – поколебавшись, спросила она.

– Зачем? Ты и так все знаешь лучше меня. С какой стати мне мутить воду своей версией происшедшего?

Патриция откинулась на стуле и скрестила руки на груди.

– Честно говоря, Джек, я не могу верить тому, что рассказала Молли, и с интересом выслушаю твою версию.

Джек замер.

– А что она рассказала?

– Что ты попросил ее немедленно уйти из отдела, потому что вас влечет друг к другу и тебе это не нравится.

Подумав, Джек пожал плечами.

– Очень сухо и коротко, но, в общем, верно.

– Ладно, – проговорила Патриция, чувствуя, что обязана вмешаться в запутанные отношения этой пары. – Хочешь подробностей? Так вот, Молли считает, что ты не любишь ее, никогда не полюбишь и не хочешь, чтобы она досаждала тебе своей любовью!

– Что?

– Так она сама сказала. Долго молчала, но я все из нее вытянула. Она призналась, что между вами возникло влечение, ты знаешь, что она от тебя без ума, но сам к ней безразличен и не хочешь, чтобы она докучала тебе и унижалась перед тобой…

– Что за чушь! – взревел Джек. – Как ей такое в голову взбрело? – Он гневно уставился на Патрицию. – Это ты со своими подругами внушила ей такую идиотскую мысль?

– Еще чего! – бросив на него презрительный взгляд, гордо ответила Патриция. – Она своим умом дошла. Никому, кроме меня, об этом не рассказывала и, думаю, не расскажет. И я тоже никому сообщать не собираюсь, это конфиденциальная информация. Очевидно, она не видит смысла делиться с кем-то своими переживаниями, раз все равно скоро уезжает.

– Уезжает? Куда?!

– Понятия не имею. Может быть, даже в другой штат. Боюсь, – со вздохом добавила Патриция, – что она не собирается поддерживать связь ни с кем из нас.

Джек так и рухнул на стул. Молли уезжает. Не переходит в другой отдел – переезжает в другой штат. Не будет больше случайных встреч в коридорах…

Джек облизнул пересохшие губы.

– Но почему? – тихо спросил он. – Я вовсе не хотел, чтобы она уезжала. Или переходила в стенографическое бюро. Я хотел только…

– Чтобы она куда-нибудь исчезла? – закончила Патриция. – Знаю. Молли мне все рассказала. Рассказала, что ты потерял свою первую любовь, скорбишь по ней до сих пор и не хочешь довольствоваться «вторым сортом»…

– Да это же… – Джек не закончил фразы. Для него вдруг все встало на свои места.

– Джек, что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь?

Нет. Плохо. Очень плохо. У него сводит желудок, кружится голова, в мозгу огненными стрелами проносится тысяча мыслей в секунду. И одна мысль ярче всех: он обидел и оттолкнул Молли, потому что не смог преодолеть страх. Потому что так и не осмелился поведать ей свою историю.

– Джек! – ворвалась в его мысли Патриция. – Если ты хочешь поговорить с Молли, поспеши! Сегодня ее последний рабочий день в корпорации. И никто не знает, когда и куда она собирается ехать.

Дверь в квартиру Молли была распахнута, в прихожей беспорядочной грудой свалены коробки и чемоданы.

– Молли! – со страхом в голосе позвал Джек, переступая через порог.

– Кто там? – послышался из спальни голос Молли. Секунду спустя вышла и она сама, и застыла на месте со шкатулкой в руках. – Это ты!

– Я ожидал более теплого приема.

– Жаль, что приходится тебя разочаровывать, отрезала Молли и, повернувшись к нему спиной, снова скрылась в спальне.

Джек последовал за ней. Он сам не понимал, чего хочет, знал только, что так оставить все нельзя.

– Ты твердо решила уехать, и я не могу тебя остановить. Но хочу, чтобы ты знала правду о моем браке.

Посреди комнаты распахнул пасть огромный чемодан. Молли бросала туда вещи как попало и, казалось, поглощенная своим занятием, вовсе не слышала Джека. Однако при слове «брак» она остановилась и подняла голову.

– Я думала, ты был счастлив в браке!

– Нет, – ответил Джек, чувствуя, что сердце его рвется на куски. – Совсем не счастлив.

Молли открыла рот, но не произнесла ни звука. Вместо этого она села на кровать и указала Джеку на место рядом с собой. Джек помотал головой и принялся мерить шагами спальню. Никогда прежде, никому прежде он не рассказывал о том, что произошло в день гибели Барбары. И боялся, что и сейчас не сможет рассказать.

– В ночь перед смертью, – начал он медленно, с болью в голосе, – Барбара сказала мне, что хочет ребенка.

– О… мне так жаль! – сочувственно прошептала Молли.

Джек горько усмехнулся и запустил пальцы в волосы.

– «Почему именно сейчас?» – спросил я. Она ответила: «Сейчас самый подходящий момент. Ты начал хорошо зарабатывать, мы купили дом. Заведем двоих детей, одного за другим, а когда они немного подрастут, я продолжу свою карьеру». Барбара была помешана на карьере, она мечтала стать прокурором сначала районного, а затем и городского суда. «Скажи мне, – спросил я тогда, – зачем тебе вообще нужен ребенок?» Она удивилась – очевидно, такой вопрос никогда не приходил ей в голову. Наконец сказала: «Ну как же – у всех моих братьев и сестер уже есть дети, одна я как белая ворона!»

Молли молчала, не зная, что сказать. Она снова похлопала по кровати рядом с собой, приглашая его сесть.

– У нее в семье, – помолчав, добавил Джек, считали, что женщина должна быть прежде всего женой и матерью. Быть может, она испытывала чувство вины из-за того, что на первое место ставила карьеру.