Мрачный похититель - Фейт Саммерс

Я не должен снова переходить эту черту и продолжаю издеваться над собой.

Слышать стоны, срывающиеся с ее губ, и ее готовность, чтобы я вылизал ее киску, сводили меня с ума. Я должен был это сделать. Мне это было нужно, как мне нужен был кислород.

Я сделал это, зная, что моего рта будет недостаточно.

Я хотел Изабеллу с первой нашей встречи. Может быть, задолго до этого, когда я впервые посмотрел на ее фотографию. Я был так сосредоточен на плане забрать ее, что не думал о своих внутренних желаниях, пока не сделал это.

Это был тот день в парке, когда мы говорили. Это был определяющий момент для меня, когда все изменилось. Это было, когда я понял, что в ней есть что-то, что меня притягивает.

Этот взгляд в ее глазах, который я узнал, меня порадовал. Теперь я как долбаный придурок, который изо всех сил пытается сосредоточиться.

Я иду в свою комнату и направляюсь в душ. Я скидываю одежду и включаю холодную струю. Как только я захожу, я позволяю воде течь по мне, пока я дрочу, как гребаный подросток. Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне приходилось делать что-то подобное, но я не могу ходить и ставить гребаную палатку, когда рядом Кэндис.

Даже если бы ее здесь не было, и были бы только я и Доминик, я бы тоже этого не сделал, потому что он бы точно знал, что со мной. Я не хочу объяснять никаких чувств, которые я не должен испытывать к Изабелле, и сомневаюсь, что он поймет.

Мое влечение к Изабелле совершенно отличается от отношений Массимо и Эмелии.

Эмелия — дочь Риккардо Балестери. Прежде чем мы узнали, что задумал Риккардо, Массимо разыграл свои карты в заговоре, чтобы уничтожить его и отомстить за то, что он сделал с нашей семьей.

Мы знали, что этот ублюдок был на мели, и ему пришлось занять у нас. Массимо взял Эмелию в качестве оплаты долга и заставил мужчину переписать на него свои активы.

Когда я увидел, что у него есть чувства к Эмелии задолго до того, как было сделано какое-либо соглашение, именно я подтолкнул его полюбить ее. Я подтолкнул его увидеть ее такой, какая она есть, а не дочерью врага.

Для меня это было не то же самое, потому что Риккардо — это не Мортимер Вигго. Мортимер виновен по многим причинам, и многие страдали и страдают из-за него.

Мне действительно нужно вернуть себе контроль над ситуацией. Вот что мне нужно сделать, и вот почему я решаю держаться подальше от Изабеллы на следующий день.

Выполняя некоторые деловые поручения, я наблюдаю за ней через камеру своего телефона и вижу, что она делает глотки воды, которую мы ей приносим, но не притрагивается к еде.

Я задавался вопросом, не думала ли она, что это яд, но потом понял, что это не так. Она буквально не хочет есть. Кэндис и Доминик по очереди приносят ее еду, но безрезультатно.

У меня встреча с Массимо после завтрака, а потом я снова пойду к Изабелле. Меня бесит, что она не ест. Она не может продолжать. Дни проходят, а часы тикают. Мы даже близко не приблизились к тому, что нам нужно, и не знаем, с чего начать поиски Мортимера.

Я приношу с собой ноутбук, который мы будем использовать для телефонной конференции.

Я захожу на кухню и встречаю неодобрительный взгляд Кэндис.

— И тебе доброе утро, — саркастически говорю я.

Она закатывает глаза и кладет ломтик хлеба в тостер.

— Тристан, это выходит из-под контроля, — заявляет она, подходя ко мне.

Я кладу руки на стол и смотрю на нее. Она знает, что не стоит задавать вопросы, пока она здесь.

— Пожалуйста, выслушай меня, — умоляет она. — А что, если она говорит правду?

Я смотрю на нее. — Кэндис, принцесса. Единственная правда, которую Изабелла нам говорит, заключается в том, что она не будет есть эту еду.

— Тристан, я так не думаю. Подумай об этом. А что, если она действительно не знает, где ее отец.

Кэндис не знает, как действуют эти люди, поэтому она просто рассуждает логически, как любой нормальный человек.

— Нет, дело не в этом, и нам нужно продолжать выяснять, что она знает.

Она выглядит разочарованной моим ответом.

— Ладно… Думаю, тебе лучше знать.

Доминик входит и садится напротив меня.

— Тебя вчера не было, — говорит он, приподняв брови.

— Мне нужен был перерыв.

— Я не могу тебя винить. — Хотя, говоря это, он смотрит на меня так, словно подозревает, что что-то не так.

Мы завтракаем, и Кэндис оставляет нас, чтобы мы могли поговорить с Массимо.

В ту секунду, когда он появляется в сети, я знаю, что он недоволен, и я также знаю, что мне не нужно угадывать причину. Это потому, что мы слишком долго.

— Доброе утро, ребята, — начинает он.

— Привет, — говорим мы оба.

— Боюсь, что вещи потихоньку начинают проясняться, — заявляет Массимо, и беспокойство на его лице усиливается. — Интел сообщил нам, что у Дмитрия есть изображение с камер видеонаблюдения Изабеллы в машине, направляющейся в город. Задолго до того, как было сделано предупреждение о ее пропаже, Саша вернул ее машину к дому. Но они подозревают из-за противоречивой информации. Его слова против изображения и отсутствия видеозаписи из дома. Это делает его подозрительным.

Мы попросили одного из наших ребят стереть запись в доме, так что у них не было записи ее ухода. Веские доказательства против чьих-то слов определенно будут подозрительными. Все это занимает слишком много времени.

— Что они с ним сделали? Дмитрий бы его за это точно одернул.

— Со вчерашнего дня его не было видно, — отвечает Массимо. — Так что он может быть мертв или подвергаться пыткам. Я бы так и сделал. Ходят слухи о Мортимере, но он не показал своего лица. Даже если и показал, я понятия не имею, как выглядит этот ублюдок. Я надеялся, что мы сможем действовать быстрее, чем сейчас. Ребята, прошло уже несколько дней с тех пор, как похитили Изабеллу. Что происходит? Почему у меня до сих пор нет местоположения Мортимера Вигго?

— Она не хочет говорить, — отвечаю я.

— Тогда заставь ее, блядь, Тристан, она должна знать, где ее старик.

Если бы он был здесь, он бы понял, что я имел в виду.

— Она говорит, что не знает. Она настаивает, что так он себя обезопасил. Я в это не верю.