До мозга костей - Триша Вульф

Хейс знал. Он, блять, знал, какого человека они ищут. Готова поспорить, Тревор Уинтерс был на его гребаном радаре. И будь то некомпетентность, или лень, или обычная глупость, это стоило мне семьи. Моей жизни.

— Нет, Кири, — говорит Джек, вырывая меня из моих мыслей. Я моргаю и смотрю вниз, пока он разжимает мою дрожащую руку, где ногти вдавили полумесяцы в мою плоть. Его голос мягкий, когда он кладет мои пальцы обратно на боковую стенку коробки. — Ты вскроешь свою рану.

Стул материализуется у моих ног. Прохладные, уверенные пальцы обвиваются вокруг моего локтя, и вот я уже сижу, а кость внутри коробки вибрирует от дрожи в моих руках.

— Это он? Молчаливый Убийца? — спрашиваю я, чувствуя, как Джек опускается передо мной на колени сквозь водянистую дымку, но я не могу на него смотреть.

— Да.

Мои ресницы влажные, губы дрожат. Этот момент совсем не такой, как я ожидала. Он полон того облегчения, которое скрыто тревогой, потому что я не знаю, что должно произойти дальше. Он полон горя и потери, которые не хотят оставаться похороненными, независимо от того, что я насыплю поверх могилы, в которой пытаюсь их сохранить. И он полон самого темного оттенка ярости, той, которая бурлит, как расплавленное ядро, зажигательная смесь, умоляющая сжечь мир дотла.

— Я не мог определить его место жительства, — продолжает Джек. — Он постоянно переезжал из мотелей в пансионаты. Но я знал, что есть несколько районов, где он занимается какой-то работой, поэтому, когда я увидел, что он проезжает мимо, и понял, что не смогу его догнать, я отправился на поиски. В конце концов, я нашел его грузовик, припаркованный в переулке у задней части твоего дома.

Мы оба знаем, что произошло после этого.

И теперь Джек, наконец, понимает. Ночь, когда он выследил и убил Молчаливого Убийцу, стала поворотным моментом, когда наши жизни сплелись воедино, две половинки незаживающей раны, которая, возможно, никогда не зарастёт.

Мои пальцы проводят по изогнутой, тонкой кости. Часть меня хочет согнуть её, пока удовлетворенный треск не прорежет холод в воздухе. Но именно поэтому этот подарок так ценен для меня. Это ещё одна частичка силы, вырванная у того демона, который всё ещё цепляется за мои воспоминания, навеки запечатленные в моих самых темных тенях. Я могу разломать её пополам, если захочу. А может, будет достаточно просто знания, что его судьба с этого момента принадлежит только мне.

— Изабель Кларк. Это твоё настоящее имя, — говорит Джек, вырывая меня из мыслей, которые открыла эта крошечная косточка.

— Было. Изабель Кири Кларк. Но той девушки больше не существует.

Тяжесть взгляда Джека ощущается на моей коже, но я всё ещё смотрю на коробку в своих руках, даже когда Джек протягивает руку вперед и осторожно закрывает крышку.

— Почему ты мне не сказала? — спрашивает он, и я неожиданно смеюсь над его искренним вопросом.

— Сказать тебе? Как именно? — я поднимаю взгляд с коробки, когда Джек отвечает молчанием, и у него дергается мускул на челюсти, в то время как я с вызовом поднимаю бровь. Крупица ярости пробивается сквозь тонкую корку других эмоций, поднимаясь оттуда, где она никогда не тускнеет и не умирает. — Нет, правда, Джек... как бы я это сказала? О, привет, Мистер Важный Серийный Убийца, я преследовала тебя буквально несколько лет, а ты и не заметил, но ты спас меня от Молчаливого Убийцы, и, кстати, мне тоже нравится убивать людей, рада знакомству. У нас так много общего, хочешь потусоваться? Вот так бы всё прошло? Как ты думаешь, сколько секунд тебе понадобилось бы, чтобы убить меня, если бы я так сказала?

— Ноль, Кири. Я…

— Согласна. Ровно ноль секунд, потому что ты презирал меня с первого момента нашей встречи в твоей старой дерьмовой лаборатории.

— Это не...

— Ты послал Хью подробный акт, по которому он должен был уволить меня из отдела, и предложить несколько альтернативных кандидатов, которыми он сможет меня заменить. Ты использовал слово «более того» шесть раз в этом длинном письме, Джек. «Более того, Кири Рос не накопила достаточного опыта работы, чтобы занять должность такого уровня».

— Как ты...

— Или как насчет того случая, когда ты утверждал, что я неправильно откалибровала настройки криоморозильника, и ты потерял все образцы тканей? Ты спросил Хью, зачем он нанял человека, который не может работать с такой простой вещью, как морозильник, и попросил показать мои университетские выписки. За все три моих диплома.

— Я не...

— Конечно, это была даже не моя, блять, вина. Я никогда не виновата. Знаешь почему? Потому что я, блять, боготворила тебя и никогда бы не поставила под угрозу твою работу. Это буквально никого не шокировало, когда оказалось, что во всем виновата Мадлен. И даже после того, как она рассказала тебе, ты так и не извинился передо мной.

— Кири...

— Ты ненавидишь меня, Джек. И я уже достаточно раз была укушена тобой, чтобы больше не увлекаться, так что то, что ты, наконец, собрал всё воедино, ничего не меняет. Ты сейчас добр ко мне только потому, что думаешь, что сможешь загипнотизировать меня своим членом и выиграть под Куполом Грома, и тогда ты наконец-то избавишься от меня, как ты всегда хотел. Что ж, позволь мне сказать тебе кое-что, доктор Соренсен...

Прохладная ладонь Джека прижимается к моему рту прежде, чем я успеваю закончить предложение.

— Прекрати. Говорить, — перебивает он, и хотя я бросаю на него самый смертоносный взгляд, он попадает только на макушку его головы, склоненной над моими коленями, лоб почти упирается в мои колени, а свободная рука сжимает мое предплечье. Неожиданная близость — единственное, что шокирует меня настолько, чтобы не разжать рот. — Господи Боже, — шепчет Джек, выглядя так, будто он только что бежал наперегонки и потерпел поражение, его плечи ссутулились, а каждый вздох дается ему с заметным трудом. Он слегка покачивает головой. — Ты самый переменчивый человек, которого я когда-либо встречал. В один момент, ты в слезах, а в следующий — мчишься со скоростью двести миль в час в противоположном направлении без карты или чертовой подсказки. Даже не знаю, с чего начать.

Я выкрикиваю нечленораздельные оскорбления, которые теряются в ладони, прижатой к моему рту.

— Нет. Ни единого, блять, шанса, — говорит он, качая головой в знак протеста с