Кофе, кот, мужчины и я - Татьяна Рябинина

отделанную в белом и лиловом цветах. Деревянная лестница поднималась наверх — на антресоли, где помещались только двуспальная кровать, тумбочка и книжные полки.

— Симпатично, — оценила я. — Домик-пряник.

— Кофе?

Сереж, ты серьезно? Кофе?

— Ну должен же я был спросить? — рассмеялся он, правильно считав мое выражение.

— Все, спросил, переходи к следующему пункту программы, — я подошла к нему и положила руки на плечи.

Ночью мы были не особо трезвыми, да и вообще в угаре, но сейчас и на свежую голову как будто отжали кнопку паузы и продолжили с того же самого места.

Ой, мамочки, это правда я?

Кирилл говорил: ты, Соня, не тормоз, а медленный газ. Я подозревала, что кто-то делает что-то не то, но не озвучивала. Зато сейчас и делать ничего не надо было. Потянулась к пуговицам на рубашке Сергея, и никакого стеснения не было или мыслей: ой, а что он обо мне подумает.

Потому что все правильно подумает! Как надо.

— Сереж, а мы прямо здесь будем? — спросила я, расстегивая его джинсы. — Или какую-нибудь плоскость найдем?

— Диван опасный, — ответил он, стаскивая с меня футболку. — Может развалиться. Стол тоже хлипкий. Душ на десерт. Остается только наверху. Туда тебе придется самой подниматься. Я бы донес, но рискованно. Не хотелось бы погибнуть в такой момент.

— Ничего, дойду, — я подождала, пока Сергей вытряхнется из штанин, и потащила за трусы к лестнице.

Симпатичные такие, кстати, труселя, черные, вполне секси. Да и сам он просто супер. Так бы и смотрела. Но нет, потом посмотрю. Успеется.

Где-то в процессе подъема потерялся лифчик. Сам расстегнулся? Или кто-то расстегнул?

— Слушай, а кровать-то нормальная? — спросила я, сдернув покрывало. — А то диван опасный, стол хлипкий, лестница стремная. Не провалимся вниз?

— Ну… не знаю, — он подтолкнул меня под колени, и я с визгом плюхнулась на матрас. — Я на ней только спал. По стойке, то есть по лежке смирно.

— Значит, у тебя после развода никого не было? — уточнила с невинной улыбкой, стягивая с него последний элемент одежды. — Не забыл, как это делается?

— А ты напомнишь, если что. Сережа, скажешь, это не туда, это вот сюда. А Сережа такой: а-а-а, Семен Семеныч!

— Вот это? — я обозначила объект тактильно. — Которое не туда, а сюда?

Секс со стебом — это круто! С Кириллом такое даже представить было бы кощунственно. И мне это жутко нравилось.

— Сонь, ты просто… необыкновенная!

Он обнял меня, и шутки как-то сами собой закончились. Поцелуи, прикосновения, ласки — вот что было необыкновенно! Я буквально растворялась в них, таяла, как сливочный пломбир, тонула в его глазах. Быть так близко, одним целым, сливаясь в каждом движении, — хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

Вечно не вечно, но когда мы немного из безумия вынырнули, за окном уже стемнело.

— Сереж, — испугалась я. — Меня там кот, наверно, проклял на веки вечные.

— Что, домой не пустит? — он прижал ногой мои ноги, не позволяя встать.

— Да нет, я серьезно. С соседкой договорилась, чтобы она вчера вечером и сегодня утром зашла. Насчет сегодня вечером уговора не было.

— Ладно, — Сергей с сожалением отпустил меня. — Кот — это святое. Надо мне как-то с ним общий язык найти, иначе так и будешь каждый раз срываться и лететь к ненаглядной морде. Это ведь не последний раз, а?

— Нет. Не последний. Надеюсь.

Я отвернулась, пряча улыбку. Наверно, это такой извечный мужской страх после первого секса: а вдруг что-то было не так, а вдруг не понравилось. Ну, у нормальных мужчин, конечно, а не у тупо самцов, которым важно только то, чтобы понравилось им самим.

— Сереж, все было… — я поцеловала его и быстро увернулась, дабы не спровоцировать продолжение банкета, — прекрасно. А теперь мне нужно полотенце, кофе и домой.

— Иди, — проворчал он. — Полотенца чистые в ванной, в тумбочке. Кофе сварю, домой отвезу. Как насчет завтра? Я в семь заканчиваю.

— Здесь?

— Если хочешь.

— Хочу, — ответила я, спускаясь по лестнице. И подумала, что если бы не Пикс, точно бы сегодня домой не попала.

Глава 38

Он вышел в прихожую, сел и уставился на меня голубым глазом, прищурив зеленый. Над ним висела аура разгневанного отца, который встречает припозднившуюся дочурку.

Что, нагулялась, София?

— Да как тебе сказать, кот? Если бы не ты, то, может, и не вернулась бы. Сегодня.

Так а чего вернулась-то? Шаболдалась бы дальше. Пришла бы потом выбросить мой разложившийся труп.

— А чтобы не пришлось вызывать дезинфекторов.

Его раздувало прямо на глазах. Почти как рыбу-фугу. Во все стороны летели искры.

— Скотина ты, кот, — сказала я, пристраивая куртку на вешалку. — Нет чтобы порадоваться за меня. Все только тебе, тебе, тебе. А я думала, мы дружить будем.

Нет, не как фугу. Как дикобраз, скорее. Сейчас иглы полетят. Ядовитые.

Дружить, да? А кто мне со своим гадом яйца отрезал? И теперь ты хочешь, чтобы я радовался твоей личной жизни с этим самым гадом?

Развернувшись вполне по-полицейски, Пикс ушел в спальню, запрыгнул на кровать и растянулся поперек. Мол, где гуляла, Соня, там и ночуй.

— Все сказал? — я остановилась на пороге.

Все. Корму насыпь, горшок помой и свободна. Вали хоть сейчас обратно к своему коновалу.

— Как-нибудь сама разберусь, куда и когда валить.

Но пакет куриных кусочков в желе в миску вытряхнула и лоток помыла. Беседа эта, конечно, мне настроение подпортила. Такие прекрасные два дня — и вот пожалуйста, извольте радоваться. Подумалось, что мосты наводить к Пиксу Сергею будет сложно. Если вообще возможно.

Пойти, что ли, поколдовать для восстановления? Кофейным образом? Кофе-то мне Серый сварил на ход коня, но что он там мог сварить? Насыпал какой-то мусор в ковшик, у него даже турки нет. Выпила, конечно, поблагодарила.

Мне нравился финский кофе с сыром, но с тех пор как финка захлопнулась, нигде было не найти ни финского лейпяюусто, ни норвежского карамельного брюнуста. Может, мокко? Как раз купила за конские деньги светлую обжарку. В нем уже есть легкая фруктовая кислинка, значит, лимон и лайм не пойдут. А вот мята будет в самый раз.

Налив в ковшик воды, добавила сахар и поставила на