Отвергнутая жена дракона. Второй шанс для попаданки - Чинара

же, если раньше я опасалась покидать поместье, боясь выдать себя, то теперь меня угнетала мысль одна только мысль провести в этих стенах лишние пару дней. Мне просто необходимо вырваться и вдохнуть свежего воздуха.

— Я сама вправе решать, что мне делать. — улыбнулась я. — Давай не будем торопиться с отменой планов. Утром все решим окончательной. — в моем голосе, видимо, прозвучало столько решимости, что Салли не посмела возразить.

В сон я провалилась быстро, будто нырнула в бездну. Но перед этим тщательно заперла дверь на замок. В голове даже мелькнула мысль придвинуть к двери кресло. Но я одернула себя, решив, что это уже паранойя. Замка пока хватит.

Правда, мысль о кресле, показалась не такой уж и глупой, когда я внезапно ощутила нечто горячее возле левой груди. С трудом выныривая из сна, я осознала, что лежу на спине, а на мне что-то лежит… Что-то очень теплое. Как маленькая печка или мощная грелка.

Может, это чья-то ладонь?

Неужели Иэрон снова пришел в мою спальню…

И отчего я так заволновалась?

Стараясь не выдать своего пробуждения, я осторожно приоткрыла глаза. И тут же зажмурила их снова. Затем снова открыла, но мой ночной наблюдатель не сдвинулся ни на дюйм и никуда не исчез. Лишь смотрел с еще большим любопытством и каким-то предвкушением.

Это был маленький красный дракончик, чуть пухленький, размером, наверное, с мое запястье. Он устроился прямо над грудью, подперев лапками мордочку, и его глаза цвета старого золота глядели на меня с нездоровым обожанием.

Но все же он был не настоящий… Должно быть, я все еще пребывала во сне. Дракон светился изнутри, просвечивая как голограмма.

Глава 24. Золотой кокон

Дракончик приподнял мордочку, и убедившись, что я проснулась, смешно и довольно засопел, напоминая маленький самоварчик. Его крошечные крылышки за спиной затрепетали. Неуклюжая тушка с трудом оторвалась от моей груди, перевернулась в воздухе, демонстрируя пухлое брюшко, и снова плюхнулась на меня животом вверх.

И тут он — вернее, она, потому что я почему-то абсолютно точно знала, что это девочка — зафыркала, требуя особого внимания.

«Гладить» — пронеслось в голове. Причем я даже не могу сказать, что это было именно слово… Скорее, ясное, как солнечный луч, понимание того, чего именно хочет от меня это теплое, светящееся создание.

И хотя все мое существо умилялось, а сердце таяло от нежности при взгляде на кроху, точно так же как при виде пушистых котят, которых я не могла приютить из-за аллергии, я понимала, что расслабляться рано.

Обнять и затискать хотелось неимоверно, но…

Даже в необычном сне следует сохранять бдительность. Мало ли, какая опасность может скрываться за этой милой внешностью.

Мои размышления прервала насупленная мордочка. Распахнув глазки, которые до этого блаженно прикрыла в предвкушении, дракошка обиженно уставилась на меня.

Я почувствовала себя виноватой. И здравый смысл сник, уйдя на второй план.

Осторожно подняв руку, я медленно приблизила ее к ней и легонько коснулась теплого красного животика.

Аккуратно погладила.

Девочка тут же довольно запыхтела и начала смешно дергать лапками. Ей явно нравилось. И мне, признаться, тоже… Так мы и лежали какое-то время. Я гладила ее, а она урчала. И эти странные звуки не только успокаивали меня, но и словно наполняли энергией…

— Ты что, котик? — ласково спросила я, не в силах удержаться от улыбки.

Но моей новой знакомой такое сравнение пришлись не по нраву.

Она зафырчала. Из ее ноздрей вырвалось небольшое облачко дыма. Если она пыталась напугать меня, то выглядело это очень забавно. Я еле сдерживала смех.

«Я — Дракон!» — опять каким-то странным образом возникло понимание в моей голове.

— Безусловно очень сильный и могучий дракон. — произнесла я низким голосом, которым обычно дразнят малышей.

Девочка важно покивала головой, соглашаясь. Я хмыкнула, пряча улыбку. Тут, она, видимо, все же почувствовала некий подвох. Снова открыла глаза. Прищурилась. И даже повернулась вбок, чтобы внимательно разглядеть, не посмел ли кое-кто посмеяться над ее величием.

Я приложила максимум усилий, чтобы сохранить серьезное выражение лица. Малышка, кажется, поверила — через секунду удовлетворенно заурчала, снова подставляя мне свое пузико.

— И все же, кто ты? — повторила свой вопрос.

«Дракон! Сильный… могучий! — пришло понимание. — Сильный и могучий! Мы.»

— Это я уже поняла… но, как ты сюда попала?

Девочка лишь фыркнула, будто я задавала самый глупый вопрос в мире.

— Ты не собираешься отвечать?

«Гладить!» — потребовали от меня.

Ну уж нет. Так дело не пойдет. Бесплатный сеанс массажа окончен. Я убрала руку. Она тут же открыла глаза и посмотрела на меня с огромной обидой. Прямо-таки необъятной. Какая же актриса!

Одна часть меня кричала, что нужно немедленно исполнить все ее желания. Другая же твердила, что, поддаваться нельзя ни в коем случае…

«Пожалуйста… гладить меня…» — прозвучала умоляющая просьба.

— Сначала ответь на мой вопрос. — прошептала я, изо всех сил сжимая пальцы, чтобы не поддаться безумному желанию начать ее снова тискать.

Дракошка подползла ближе. Потерлась о мою руку, а потом в сознании возникло слово:

«Показать…».

Подняв голову, она тихонько рыкнула. Из ее маленькой пасти вырвалось лишь несколько крохотных искорок, но в комнате вдруг вспыхнул яркий золотой свет, будто на мгновение нас окунуло в расплавленное золото.

И я вновь увидела эту же комнату, но как-то иначе… будто со стороны…

Я смотрела на саму себя. И та другая-я лежала на кровати с закрытыми глазами. По какой-то причине я точно знала, что это вторая ночь моего беспамятства.

Дверь открылась почти бесшумно, но я каким-то внутренним чутьем почувствовала это. Повернула голову. Затаила дыхание. В спальню вошел Иэрон. Несмотря на полумрак, я отчетливо видела, насколько уставшим и расстроенным выглядит не-мой муж.

Мужчина прошел к креслу у изголовья кровати и тяжело опустился в него. Наклонившись ко мне, бережно убрал упавший на лицо локон.

Как вдруг, моя рука — то есть рука той, что лежала на кровати — резко дернулась.

В оцепенении я наблюдала, как мои пальцы, будто по своей воле, тянутся к нему. И он, словно ожидая этого, накрыл их своей огромной ладонью.

Мне, вероятно, померещилось, но показалось, что лицо, лежащее на подушке, стало чуть более умиротворенным, словно прикосновение принесло ему желанное облегчение.

Потом моя ошалелая рука снова дернулась в каком-то странном, призывном жесте.

Это еще как трактовать?

Я никогда не страдала лунатизмом, да и вообще ничем подобным. Даже ни разу не говорила во сне. Тогда что это такое?

Иэрон, видимо, понимал