Измена в 45. Месть, которой ты не ожидал - Марта Заозерная

Одергиваю себя. Глупости это всё, зачем переживать из-за предполагаемых бед?

Обращаю всё свое внимание на сына. Молчаливо ловлю каждое его движение. Метод стар и тем не менее действенен.

И пяти минут не проходит, как, притормозив перед пешеходным переходом, Андрей поворачивается в мою сторону. Задумывается над чем-то.

Ну давай же, сжалься над мамой.

— С отцом поругались?

Судя по выражению лица сына, в яблочко попадаю.

Господи… Да что же это такое?! Неужели девку эту несчастную снова делили? Что в ней особенного?! Таких полно, и чем больше девушка проводит пластических операций, тем зауряднее становится.

Наверное, в девушке всё же присутствует определенного рода харизма, иначе мужики бы не слетались на нее, как… На мёд.

— Я его снова ударил, — переведя взгляд на дорогу, бьет по газам.

От неожиданности я широко распахиваю глаза. Пульс ощутимо ускоряется.

— Аню никак поделить не можете?

— Ма, я не знаю, как это выглядит со стороны, но на самом деле всё было не так. Аня мне и даром не нужна… — замолкает на несколько мгновений.

Верит ли сам в то, что говорит? Поистине: маленькие детки — маленькие бедки. Это вам не штанишки мокренькие и не разбитая за завтраком тарелка. Чувства к непорядочной девушке могут много беды доставить. В юном возрасте не только девочки плохишей предпочитают.

— Давай я тебе всё расскажу, пока доброжелатели не подложили язык.

Киваю. Что мне ещё остается?

— В общем, я случайно с отцом пересекся, когда к Ане в больницу приехал. Только не смотри на меня так, — усмехается. — Я по делу. Хотел заставить её рассказать, кто надоумил её вылезти из подполья и начать права качать. Согласись, странно, что всё так совпало.

— Это уж точно, — хоть смейся, хоть плачь.

— Короче, диалога у нас не случилось. Когда я зашел в палату, Аня сидела на коленях перед отцом, собиралась его ублажать. Но не вышло. Обломал им момент. Когда я ушел, он следом поперся, и… Не сдержался, мам, — накрывает лоб ладонью, трет кожу.

Андрей делится переживаниями скупо, опускает подробности, но я так живо все представляю, что становится тошно.

Один раз? Случайный пьяный секс с нежелательными последствиями? Кажется, так Максим утверждал. Глупо с его стороны.

Муж прекрасно знает, как я ко лжи отношусь. Не терплю.

— Бить отца, конечно, не стоило… — начинаю я растерянно, пытаюсь собраться с мыслями. — Я переживаю из-за того, что ваши отношения так сильно испортились.

— Мам…

— Да я всё понимаю.

Дело в предательстве. Макс продолжает топтаться на всех теплых чувствах, что когда-то царили в нашей семье. Знает, как сын относился к этой девушке, и тем не менее продолжает творить безобразные вещи.

А какие громкие заявления звучали! Утверждал, что к шлюхе этой ничего не испытывает.

Ладно Андрей, но Максим по своей натуре человек расчетливый. Когда ему это нужно.

— Я не хотел тебя расстраивать, поэтому не стал говорить.

— Навряд ли меня что-то может ещё сильнее разочаровать в твоем отце, чем внебрачный ребенок.

— А если вы помиритесь?

Удивленно брови вскидываю.

Усмехнувшись, сын пожимает плечами.

— Я просто все варианты рассматриваю, — понимаю, что негодник надо мной смеется. — Расскажешь мне, кто такой Молотов? И что ты на его яхте забыла.

Вид у Андрея настолько назидательный, я бы даже сказала — покровительственный, что сдержать эмоций не выходит. Хохочу во весь голос.

— Ты следишь за мной, что ли?

Нет, он на отца своего похож больше, чем думает. Очень и очень похож. По молодости Макс мне все жилы вытягивал своими расспросами. Успокоился только ближе к сорока годам, но тут, оказывается, и смена подоспела.

— Если что, я не против, — вдруг признается. — Если он тебе нравится…

— Андрей! — обрываю его. — Ты о чем? Я замужем вообще-то. Эта встреча носила исключительно деловой характер.

Сын смотрит с сомнением.

— На яхте в Средиземном море? Ещё скажи, у вас там врачебный консилиум был, — хохотнув добавляет. — Можешь не рассказывать, если не хочешь. Но только, пожалуйста, давай аккуратнее. Он человек непростой. Мне даже завидно стало. Айтишники на него отличные работают. Трут всё, что в сеть попадает, обрубают концы. Сейчас за такими охотиться проходится.

— Не грусти. Ты у меня самый лучший.

Погладив сына по предплечью, достаю из подставки бутылочку с водой и откручиваю крышку. Сделать глоток не успеваю.

Мама звонит и просит о встрече.

Общение между нами так и не наладилось, и это давит.

— Опять? Как в прошлый раз? — уточняю.

Я знаю, что следователь и с ней беседовал, только толку от этого мало. Сказала то же самое, что и мне: Максим попросил помочь, а она не смогла отказать.

Повезло ему с тещей, однако.

— Женечка, ну зачем ты… — вздыхает с отчетливой грустью. — Я понимаю, что обидела тебя, но я правда хотела как лучше.

Быть жесткой с родным человеком непросто, но иногда приходится.

— Буду рада встретиться с тобой, но только тогда, когда ты надумаешь признаться. Я не прошу рассказывать всё. Не хочешь — не надо. Но то, что касается меня — я имею право знать.

— Жень… — несмотря на то, что говорим мы не по видеосвязи, я отчетливо представляю, как мама сейчас поджимает губы, выражая свое недовольство. — Мы с твоим отцом договорились никогда не вспоминать…

Пульс мгновенно взлетает. Мы будто на разных языках говорим!

— С отцом ли? Вы так здорово договорились меня обманывать, что остается диву даваться.

— Ты ведешь себя, как маленькая эгоистичная девочка. Не щадишь моих чувств… — проверенную тропинку использует, давит на слабые места.

— А ты себя как ведешь? Если ты не заметила, нам угрожает опасность. Я хочу убедиться, что в прошлом нет темных пятен, от которых могут быть подобные последствия.

— Ты меня обвиняешь сейчас? — взвивается. — По-твоему, это я собственную дочь заказала? Как тебе не стыдно! Я всегда тебя любила и заботилась! Саша тебя обожал, любил всей душой…

В ее словах много горьких эмоций. Против воли они проникают мне под кожу, растекаются по венам, причиняя боль.

— Мам, при всем уважении. Просто так отец не стал бы скрывать детали твоей биографии. Ты сама сказала мне про первого мужа. На эмоциях, да? Так вот нигде больше этой информации нет.

Мама молчит. Тяжело дышит.

Я жду, краем глаза замечая, как странно на меня смотрит сын.

Наш разговор для него неожиданность. Но объяснять что-то я не хочу. Не сейчас.

— Я бы никогда тебе зла не причинила, — тихо отзывается мама.

— Я тебя и не обвиняю, но, скрывая правду, ты делаешь хуже.

Закончив разговор, я устало массирую переносицу, абсолютно