Курсантка - Василиса Мельницкая

— Не знаю, как ты побежишь на каблуках, — шепнул мне Матвей, — но придется постараться. Другого выхода нет. Из парадной налево, там в переулок нырнуть можно. На счет три.

— И чего это они там шепчутся? — забеспокоился старичок. — Мы уже вызвали кого надо, сейчас приедут!

— Три! — сказал Матвей.

И рванул к двери первым, аккуратно убирая с дороги женщин и старичка. Я припустила следом.

Глава 24

— Ай! Ой! Охальник! Ах ты! Хулиган! Спасите! Держи вора!

Старушки вопили, как резанные, когда Матвей расчищал путь Яре. Старик даже попытался ударить клюкой, но Матвей ловко увернулся. Смешно, конечно. И даже как-то стыдно, вот так удирать от стариков. Но выбора нет, Яре нельзя привлекать к себе внимание. Вляпалась она в историю со своей… Карамелькой.

На каблуках Яра бегала так же быстро, как без них. Но недолго. Они успели свернуть в переулок, большего и не требовалось. Кричали старички громко, только и всего. Какая погоня в их возрасте? В переулке Яра и подвернула ногу. Да так, что искры из глаз.

Матвей те искры не видел, но достаточно было взглянуть на перекошенное от боли лицо Яры, на разбитые в кровь коленки, на отекающую на глазах лодыжку.

Добегались.

Яра попыталась встать, но Матвей не позволил. Поднял ее, на руках донес до ближайшей скамейки, благо рядом нашелся сквер.

— Каблук в трещину попал, — пробурчала Яра. — Я сама могу идти.

— Не сомневаюсь, — заверил ее Матвей. — Но я рядом, и ты должна меня слушаться.

— Должна?

Взгляд Яры затуманился. Она знала ответ, но хотела услышать эти слова от Матвея. Тут и эспером быть не нужно, чтобы догадаться.

— Должна, — подтвердил он. — Потому что я — твой старший брат.

— Но это еще неточно, — вздохнула она. — Вдруг тогда были и другие пациенты с такими же травмами, как у тебя?

— Ага. И они, совершенно случайно, бастарды опального рода Морозовых, — усмехнулся Матвей. — Нет, мы можем это проверить, если хочешь. Но ведь все сходится.

— Сходится, — согласилась Яра. — Я не хочу проверять. Хочу, чтобы ты был моим старшим братом.

«Только по отцу, да еще незаконнорожденным?» — хотел спросить Матвей, но вместо этого сказал:

— Ты сама справишься или врача искать? Или аптеку?

— Сама, — ответила Яра. — Эх, сюда бы Леньку с вещами! Лодыжку я заморожу, но идти на каблуках будет сложно.

— Это я решу, — сказал Матвей. — Ты займись пока лечением.

Заниматься несложными задачами проще, чем говорить о внезапном родстве. Матвей еще толком не понял, как относиться к этой новости. То есть, то, что Яра — его сестра, это определенно подарок судьбы. Как минимум, он перестанет чувствовать себя третьим лишним в обществе Яры и Савы. И сможет заботиться о Яре, как о сестре. Но в остальном…

В остальном быть Шереметевым выгоднее. Дед Петр Андреевич признает Матвея законным внуком. А для рода Морозовых он бастард, как ни крути. Да и рода уже нет. И это Яра — эспер, ценное и тайное оружие Российской империи. А Матвея вышвырнут из академии и вышлют из столицы, если узнают, что он — Морозов?

Так что да, проще купить Яре удобную обувь, чем думать о будущем.

Чтобы не бегать по улицам в поисках нужного магазина, Матвей расспросил о нем нянечек, гуляющих в сквере с малышами. Размер обуви он знал, так как вместе с Савой помогал Яре приобретать мужской гардероб.

Но говорить о внезапном родстве все же пришлось.

— Мы скажем Саве? — спросила Яра на обратом пути.

Она едва заметно прихрамывала. И уверяла, что боли не чувствует. Матвей надеялся, что Сава обратится в местное отделение службы безопасности с просьбой о медицинской помощи. А нет, так Матвей наябедничает о травме дяде. Яра умела оказывать первую помощь, но лечить ее вывих должен врач.

В ее вопросе Матвея очень порадовало слово «мы».

— Только Саве, если ты не против, — сказал он.

— Не против, — ответила она. — Ты же хочешь остаться Шереметевым, да?

— Да. — Матвей не стал лгать. — Тебя это… обижает?

— Нет. — Яра взглянула на него, не скрывая удивления. — Мне достаточно того, что у меня есть брат. Ты просто не понимаешь, каково это, быть одной.

Он хотел возразить, но понял, что Яра права. Он не понимает. Кузены и кузины общались с ним не так тепло, как хотелось бы, но Матвей всегда знал, что они есть. Есть дядюшки и тетушки, которые, случись что, из дома племянника не выгонят. Есть дед, каким бы строгим и суровым он не был. И даже есть отец, что не отец вовсе, как теперь выяснилось. А Яра…

Матвей вспомнил их первую встречу. Маленькая рыжеволосая девочка с испуганными и грустными глазами. Она отчаянно скрывала свой страх. И, как он потом понял, боль. Одно это вызывало уважение. Но как же одиноко ей было!

— Ты сказала, что мать отдала тебя в детдом, — произнес Матвей. — Ты это вспомнила? Память вернулась?

— Нет, — ответила Яра. — Это я в архиве прочла. И отказ, подписанный ею, видела.

— А причина… О каком дедуле ты упоминала?

— О нашем с тобой, — хмыкнула Яра. — Я хотела рассказать вам с Савой, но как-то то одно, то другое. А при Лене о таком точно нельзя. — Она понизила голос и добавила: — Я и сейчас не рискну. Только когда рядом никого не будет.

— Разумно, — согласился Матвей.

Они уже спустились в подземку, и навряд ли к их разговору кто-то прислушивался, но судьбу лучше не испытывать.

— Сава сказал, что придумает, как поехать в Калужскую губернию без Лени, — продолжила Яра. — Боюсь, теперь Сава никуда не поедет, из-за невесты. Хорошо бы придумать причину для нашей с тобой поездки.

— С причиной все просто, — сказал Матвей. — Я не говорил раньше, но в Калужской губернии живет моя няня. Дед помог ей перебраться в Козельск, поближе к родне. Можем сказать, что я еду ее навестить, а ты — со мной. Но и Саву хорошо бы с собой прихватить. Я смогу защитить тебя здесь, но не в Исподе.

— Ты не хочешь навестить няню? По-настоящему? — спросила Яра.