Лисичка для Стального Волка - Надежда Черпинская

– Замёрзла? – совершенно невозмутимо спросил я, молясь, чтобы голос прозвучал именно так: спокойно и хладнокровно.

– Немного… – отозвалась Эрика. И, надо отдать ей должное, её голос тоже не дрогнул.

Она тут же деловито перекувырнулась на другой бок, отвернувшись от меня, и даже чуть отодвинулась, чтобы не соприкасаться. Создала видимость приличий…

Однако на своё место не вернулась, и расстояние, разделявшее нас, было не больше ладони.

Несколько ударов сердца я смотрел на неё, а потом решительно придвинулся вплотную к мгновенно напрягшейся спинке, накрыл девицу половиной своего плаща, чуть притиснул к себе, аккуратно обхватив за тонкую талию.

И хрипло шепнул в макушку:

– Так теплее…

Ждал, что сейчас она дёрнется, взбрыкнёт, оттолкнет, сбежит подальше…

Но Эрика внезапно осталась – чуть поёрзала, устраиваясь удобнее и прижимаясь ко мне ещё теснее, вздохнула расслабленно и прикрыла глаза. Через несколько мгновений она уже снова спала безмятежно и сладко.

А я… я тоже закрыл глаза и сделал вид, что сплю, а сам, зарывшись лицом в её волосы, надышаться не мог этим дивным, сводящим с ума ароматом. И чудилось мне, что по венам моим течёт огонь, а не кровь.

***

28 А ночи тут холодные

Эрика

Ах, какой славный сон я видела! Такой чудесный, что даже когда проснулась, на душе было светло и радостно.

Снился мне мой ворчливый, угрюмый Волк… Только там, в этих дивных грёзах, он не рычал на меня сурово, не ругался привычно, даже нос не воротил. А улыбался мне по-доброму, и обнимал так бережно, будто я не девица, а цветочек нежный, который легко сломать, ещё и плащом своим укрывал. И было мне рядом с ним так тепло, так спокойно, так легко и сладко, как, наверное, ещё никогда прежде. Даже просыпаться не хотелось.

Вот, наверное, чтобы продлить эти чудесные мгновения, я и не спешила глаза открыть. Потянулась сперва, зевнула сладко… И тут же замерла, чуть жива.

Глаза открыть так и не решилась – попыталась по своим ощущениям угадать, что меня так насторожило. Первым делом почувствовала некоторую тяжесть на себе, такую странно-приятную, уютную, но явственно ощутимую тяжесть. Потом сообразила, что мне вообще как-то особенно тепло лишь с одной стороны. А ещё мой нос уткнулся во что-то довольно твёрдое…

Уже заподозрив неладное, я всё ещё оттягивала момент пробуждения, уповая на чудо. Но, увы… Великие моим мольбам в этот раз не вняли.

Едва я всё-таки решилась приоткрыть один глаз, как убедилась в том, что мои худшие опасения подтвердились.

Это был не сон!

Я лежала, тесно прижавшись к могучей груди спящего Вира, уткнувшись в него, а довольно нелёгкая рука мужчины даже сквозь дрёму придерживала меня за талию, будто Волк опасался, что я опять куда-нибудь попробую сбежать. Справедливости ради надо заметить, что не только он, но и я, самым бессовестным образом, его обнимала.

Словом, всё указывало на то, что это не он коварно ко мне подкрался, пока я спала, а я сама к нему под бочок подкатилась, да так и осталась, пригревшись. А чтобы удобнее было, пристроилась на груди у спящего бедолаги, как на подушке.

Ой, как неловко-то! Меня аж в жар бросило, когда я поняла, что эту ночь провела с Виром. Ну, то есть… не то, что прямо с ним провела… но…

С перепугу я снова зажмурилась и сделала вид, что всё ещё сплю. Сама же пыталась побыстрее сообразить, что мне теперь делать, как себя вести…

Наверное, стоило отползти подальше, пока он ещё не проснулся. Вдруг он тогда вообще забудет, что я…

Но, припомнив подробности своего якобы сна , я поняла, что бежать уже поздно. Вир, когда меня укрывал и обнимал, точно понимал, что делает.

Кажется, я порядком запуталась. Почему он такой странный? То рычит на меня и волком смотрит, то вдруг такой заботой и лаской окутывает, что сердце щемит. Сплошные противоречия.

Ладно, придётся тогда мне делать вид, что ничего такого не случилось, и я совсем не смущена, просто замёрзла ночью и нашла тёплое местечко. Вскакивать и убегать сейчас было бы глупо. Вот я и осталась, и даже руку убирать не стала, как лежала, так и продолжила лежать с ним рядом, притворившись, что ещё не просыпалась.

Прикидываться спящей оказалось не так-то просто, ведь в душе у меня сейчас будто пожар полыхал. И стыдно было, и сладко. Наверняка, покраснела опять.

Приличной девице, разумеется, не позволительно было вот так, в обнимку, с чужим мужчиной спать. Но только стоило вспомнить, как Волк меня укутывал, как обнимал бережно, осторожно, и сразу на лице такая глупая счастливая улыбка появлялась. Я её прятала, а она так и сияла на губах. Оставалось надеяться, что если Вир её и заметит, решит, будто мне что-то хорошее снится.

Особенно сложно стало притворяться, когда через несколько мгновений его сонное дыхание изменилось. Вир шевельнулся, убрал руку с моей талии, и я поняла, что он уже тоже не спит.

А ещё через миг я ощутила осторожное прикосновение к лицу. Вир отвёл упавший мне на глаза локон, щекочущий меня и порядком досаждавший. А потом скользнул, едва касаясь, своей тёплой, чуть шершавой ладонью по моей щеке и подбородку.

Я с трудом удержалась, чтобы за его рукой не потянуться, готова была замурлыкать, как кошка. Удивительное дело, ни один мужчина прежде во мне таких желаний и ощущений не пробуждал.

Разве мало было в нашем селении славных юношей, и лицом пригожих и фигурой ладных, а нет… никто моё сердечко не затронул, хоть и заглядывались на меня многие.

А Волк… такой вот угрюмый, нелюдимый, суровый, и понравиться-то особо не старался, а всякий раз рядом с ним сердечко моё трепетало, как пташка малая.

Мне так хотелось эти сладкие мгновения продлить, но тут я услышал тихий оклик Ильда:

– Вир, вставай уже!

Волк тотчас отстранился, и, несмотря на тёплый плащ и поднимающееся солнышко, мне как-то сразу зябко стало, неуютно. Я открыла глаза, решив, что дальше притворяться нет смысла, и столкнулась с пронзительным серо-зелёным взглядом. Вир