Ослеплённый ненавистью - Светлана Суханова

Кивает мне, давая знак уводить ее.

Мы проходим на регистрацию рейса, затем в зал вылета.

— Как ты? — усаживаюсь рядом и обнимаю её.

— Я так испугалась, когда была у них. Я боялась, что они убьют его. Понимаешь? Он же единственный мой родной человек. Кровный родственник! Ужасно! — она закрывает лицо руками.

— Ты сама то, как? — глажу по волосам.

— Знаешь, когда я увидела там отца, я поняла, что он любит меня. Что я не зря верила в него! А когда он меня забрал, всё плохое отступило, — произносит она восторженно, — Интересно, сразу они вели себя жёстко и пугали меня, а потом резко всё изменилось. Меня кормили, не трогали! Думаю отец уже тогда внёс им деньги, вот они и подобрели.

Я молча слушаю её рассказ.

— У меня была истерика в первую ночь. Я звала отца, до хрипоты в голосе. Умоляла и просила его забрать! Мне даже казалось, что он бросил меня. Что я никому не нужна. Что я там умру.

Я нервно сглатываю. Её истерику, мне тоже прислали на телефон. В комнате стояла камера. Некоторые видео мне присылали.

Именно её вера и отчаяние в тот момент, привели меня к этому решению.

Я не хотел её ломать до конца.

Не хотел травмировать.

— А потом мне сказали что деньги поступили на счёт. Что за меня заплатил человек который искренне любит меня и дорожит. Который волнуется за меня! — продолжает она, — Папа! Я так радовалась. Я выкрикивала в комнате слово ПАПА, прыгая как сумасшедшая. Видимо нервы сдали.

Я отвожу взгляд, пытаясь унять раздражение.

Мы общаемся свободно и легко. Как брат с сестрой.

Или влюбленная парочка.

Но я понимаю, что скоро всё рухнет.

Надеюсь, что ей не будет так больно, как если бы она узнала всю правду о своем отце.

Весь полет мы тоже разговариваем, иногда Марина засыпает на моем плече, но спит не долго, вздрагивая во сне.

Я прижимаю её к себе, вдыхая запах волос.

И в который раз понимаю, что сделал всё правильно!

Родителям своим я не сказал о похищении. Марина согласилась, что не нужно их посвящать в эти криминальные подробности. Исходя из нашего рассказа, Марина встретилась с отцом, пообщалась погуляла и вынуждена вернуться к нам.

На такси приезжаем в дом отца.

Отец, бабушка и мать встречают и обнимают нас.

— Придётся ещё вас постеснять! — произносит Марина, — Я хотела остаться, но отец сказал, что вы настояли на моем возвращении.

— Конечно настоял! Погостишь еще! — улыбается бабушка, прижимая девушку, — Мы всегда тебе рады.

Расходимся по комнатам, чтобы принять душ и спуститься к столу. Выйдя из душа, слышу стук в дверь.

— Открыто! — произношу, натягивая футболку.

— Матвей! Это я! — зайдя говорит Марина. Её волосы ещё влажные после душа. Впрочем как и мои.

Я молча смотрю на неё. Я ведь только начал возводить стены и барьеры.

Зачем она пришла. Ну зачем?

— Спасибо тебе за всё! — произносит она и подходит ближе, — Там я поняла, что не хочу чтобы ты был моим братом. Я хочу другого!

Я не успеваю ответить, она начинает меня целовать. Её руки забираются под мою футболку, гладят грудь, спину.

Лишь она проникает языком в мой рот и соприкасается с моим, меня рвёт на части.

Я подхватываю её на руки и кладу на кровать. Забираюсь сверху.

Она снимает с меня футболку. Я задираю её, оголяя грудь.

Спускаюсь поцелуями по шее, прикусывая, оставляя следы. Она стонет и выгибается навстречу.

— Молодёжь, вы скоро? — слышится голос отца.

Марина тут же отстраняется, испуганно прижимаясь к спинке кровати.

— Черт! — ругаюсь, вставая.

В который раз, отец!!

Но в этот раз, это вовремя.

— Иду уже! — кричу в ответ.

— Я выйду, потом ты выйдешь! — произношу подмигивая и надевая футболку, — Мы не закончили.

Целую её перед выходом. Её глаза блестят, на лице шальная улыбка. В этот момент мне кажется, что она вся светится, излучая свет.

Как и договорились, через некоторое время за стол садится Марина.

— Рад, что дети снова дома! — произносит отец.

Начинаем трапезу поглощения еды. Бросаю взгляды на Марину, которая смущается и не поднимает глаз.

Вижу нервозность в движениях отца.

— Ваше возвращение конечно хорошо, но скажи мне сын, когда ты успел попросить руки Карины? — раздаётся голос отца, — Мне звонил её отец и сообщил, что они начинают подготовку к свадьбе! Почему я узнаю об этом не от тебя?

Я застываю, боясь пошевелиться. Перевожу взгляд на Марину. Она качает головой, в глазах собирается влага.

Наступает зловещая тишина. Всё смотрят на меня, ждут пояснений.

— Это правда Матвей? Или это тупой розыгрыш? — уточняет отец.

Так хочется рассмеяться в ответ и сказать, что брак и я не совместимые вещи. Особенно с Кариной. Но в комнате, среди вещей лежит договор, заключённый между мной и отцом Карины и заверенный нотариально. Я сам подписался на это. Добровольно. Борис Макарович выполнил свои обязательства — деньги пришли на счёт. Теперь настала моя очередь!

Её взгляд прожигает. Она нервно закусывает губу, в ожидании моего ответа.

Сжимаю вилку в руке, прочищаю горло.

— Да правда! Перед отлётом, попросил у её отца разрешения взять Карину в жены! — произношу чётко и громко. Пытаюсь поймать её лицо. Но она громко бросает вилку, отодвигает стул и покидает столовую.

— Как так? Уму непостижимо! — ворчит бабушка, — Я считала, что ты имеешь виды на другую девушку.

— Ба… — прерываю ее.

Самому хочется сбежать подальше от всех. Но я сижу. Свою роль я отыграю по полной. Должен, во всяком случае.

Зато та, ради которой это всё затеялось, теперь на свободе и в безопасности.

— Я пойду к ней! — произносит мать, вставая, — Она очень ранимая.

— Первая любовь часто зла! — вздыхает бабушка., вставая следом.

— Почему мне не сказал? — допытывается отец, не ведясь на причитания женщин.

— Не успел, — нагло вру, — Хотел сегодня поговорить. Ты против?

Наблюдаю за реакцией отца. Он выглядит немного растерявшимся и в тоже время печальным.

— Однозначного ответа нет, сын. Семья хорошая, я знаю их. Но, ты и Карина не смотритесь гармоничной парой. Тем более, влюблённой! — произносит задумчиво, — Зачем сын?

— Так надо! — вырывается у меня.

— Она беременна? — тут же подхватывает отец.

— Нет! — улыбаюсь, — Считай, что это путь к взрослению.

— Ты не любишь её, Матвей! — произносит отец, пристально вглядываясь в моё лицо.

— Не люблю! Но если ты забыл, то я не верю в любовь! Что она даёт? Ничего! Люди любившие друг друга, делают больно или предают.