Бессердечный любовник - Фейт Саммерс

Я оставалась в своей комнате почти весь день, все еще чувствуя на себе сперму, хотя я принимала душ дважды прошлой ночью — не потому, что я думала, что это отвратительно — что на самом деле беспокоит. Я пыталась очиститься, потому что его вещи на мне ощущались как знак собственности. И запах секса вместе с его гребаным вкусом сводили меня с ума.

После вчерашней ночи я знаю, что могу лгать себе сколько угодно и верить, что он такой же, как и все остальные мужчины, которые использовали меня и играли со мной, но… Правда в том, что даже несмотря на то, что он использует меня и играет со мной, в нем есть что-то, что привлекает меня. Это больше, чем просто влечение к нему, и это нехорошо. Дело даже не в том, что сейчас неподходящее время, это просто нехорошо. Точка.

И он тоже нехорош.

Он нехороший человек, и мне не нравится его тупая манера разговаривать со мной.

Я тоже не буду лгать и говорить, что мне не было больно после того, как он вышвырнул меня из своей комнаты. Он обращался со мной как с какой-то дешевкой, или, скорее, так, как обращаются с теми, кто работает в Club Montage.

Девушкам могут платить кучу денег за ночь, но то, что я называю — кучей денег, — это меньше мелочи для мужчин с глубокими карманами, которые зарабатывают миллионы и миллиарды.

Я также не могла не почувствовать себя еще более дерьмово, когда увидела здесь вчера вечером другую женщину. Опять очень красивая, как и предыдущая. И блондинка, как и предыдущая. Должно быть, это его тип.

Я увидела ее, когда пошла на кухню выпить кофе. Я планировала остаться в своей комнате, но мне нужно было что-то горячее.

Раздается легкий стук в дверь. Я знаю, что это Лисса, еще до того, как она толкает дверь и входит. Эрик не стал бы стучать.

— Он дома, и ужин готов, — объявляет она с той самой яркой улыбкой, которой встречала меня весь день.

Она также выглядит гордой собой, вероятно, из-за того, что она сказала, что готовит на ужин. Это жаркое. Ранее она рассказывала мне о том, что она готовит, и это звучало очень вкусно.

— Хорошо, я выйду через минуту.

— Конечно, как ты себя чувствуешь?

Я благодарна, что она спрашивает меня, как я себя чувствую, а не все ли у меня в порядке. Любой, кто смотрит на меня, может увидеть, что я не в порядке.

— Нормально. — Это полуправда.

Когда я замечаю ее беспокойство, мне в голову приходит идея, потому что она говорит по-русски. Я хочу быть вооруженной, когда увижу Эрика, и поскольку я не знаю, что, черт возьми, он сказал мне вчера вечером, было бы неплохо иметь представление на случай, если он попытается сделать это снова. Тем более, что это прозвучало угрожающе.

— Лисса, можно задать тебе несколько вопросов? Это о некоторых русских словах, которые я услышала.

— Конечно?.

— Спасибо, что означает моя кукла? — Это одна из фраз, которую я помню. Эрик сказал это так быстро, хотя я могу ошибаться.

Она улыбается, что является хорошим знаком. — Это как моя кукла, моя куколка.

Господи. Это подходит. Он называл меня так с тех пор, как я сюда попала. Но, может быть, важнее то, что он сказал раньше, а я не расслышала.

— А как насчет твоя киска? — Думаю, именно так это прозвучало, и теперь, когда я это сказала, я жалею, что сделала это.

Вместо улыбки лицо Лиссы становится пунцовым, и я знаю, что это похоже на один из тех случаев в начальной школе, когда кто-то узнает ругательство на иностранном языке и пытается заставить вас его произнести.

Она сглатывает и поджимает губы.

— Кто тебе это сказал? Это ведь не один из охранников, верно?

— Нет, это был Эрик.

— А, — понимающе выдыхает она. — Я думаю, может быть, лучше, если ты спросишь его, что это значит, дорогая.

— Хорошо.

— Увидимся через минуту.

Она не смогла уйти достаточно быстро, и теперь я чувствую себя идиоткой. Я должна была знать, что все, что этот мужчина мне скажет, будет либо чем-то непристойным, либо совершенно грубым. Какой мудак.

Я встаю и провожу рукой по футболке и шортам. Это моя одежда из Монако. Мне не хотелось надевать ничего из того, что он мне подарил. Это еще одна вещь, которую я хочу с ним обсудить. Я не хочу, чтобы он покупал мне вещи. Когда люди так делают, они думают, что ты им принадлежишь или что они имеют на тебя права.

Я выхожу из комнаты, решив, что воспользуюсь возможностью задать важные вопросы. То, что поможет мне двигаться дальше.

Я пробираюсь в столовую и нахожу его стоящим во главе длинного стола из красного дерева. Он разговаривает с Лиссой по-русски, так что я не знаю, о чем они говорят.

Конечно, я выгляжу как фермер, а он одет так, будто собирается обедать в ресторане, отмеченном звездой Мишлен.

Когда я вхожу в комнату, он окидывает меня быстрым взглядом, и мое беспокойство резко возрастает под тяжестью его похотливого взгляда.

В тот же миг мой живот скручивает от воспоминания о том, как он вылизывал меня, а я говорила ему, что хочу этого. Мой чертов разум был так далеко к тому времени, что я не могла думать здраво. Затем я практически отсосала его член.

Боже, если бы я могла заставить стены поглотить меня целиком, я бы это сделала. Я бы не стояла перед ним, чувствуя себя птицей, которая только что влетела в логово льва.

Я держу спину ровно, контролирую свои мысли и продолжаю идти вперед. Я не позволю ему добраться до меня сегодня. Я не допущу повторения вчерашнего дня, и я справлюсь с этим.

Лисса смотрит на меня, и хотя ее лицо все еще пылает, на нем появляется то самое выражение гордости, которое я видела раньше.

Ей следует гордиться, потому что приготовленное ею блюдо выглядит поистине фантастически.

На гарнир подается жареная курица с овощами и кусок ростбифа.

На столе еще больше овощей и маленьких гарниров. Это напоминает мне о Рождестве, которое было давно, когда была жива бабушка.

— Выглядит великолепно, — говорю я первой, кивая в сторону Лиссы.

— Я рада, что ты так думаешь. Надеюсь, тебе понравится.

— Надеюсь, она это съест, — говорит Эрик, приподняв брови.

Из