Академия Аркан - Элис Кова

Я должна уйти. Или погибну здесь, в этих стенах.

Сердце бьётся громче, чем удары в дверь. Я запихиваю пригоршню чертёжных принадлежностей за пояс. Времени нет. Если не успею сделать карты сейчас — закончу позже.

Дверь вот-вот слетит с петель. Значит, мне точно не туда. Я захлопываю книжный шкаф и бросаюсь к шторам за письменным столом Глафстоуна, отдёргиваю их.

Никакого солнца. Никакого неба. Только решётки… глядящие в знакомую камеру. В мою камеру.

Что… что происходит? Это не может быть реальностью.

Дверь с грохотом распахивается. Вбегают стражи.

Нет! Я бросаюсь к двери в заднем углу кабинета, врываюсь внутрь. В самом углу спрятан люк — он ведёт в подземелья. Последнее место, куда я хочу попасть… но об этих уровнях Халазара знают лишь избранные. Только Глафстоун хранит ключ, но — везёт — люк не заперт. За ним — обшарпанная лестница.

Каждый шаг вниз сопровождается гулом шагов за спиной. Они всё ещё преследуют меня. Я спускаюсь всё глубже, к самым нижним уровням подземелий Халазара. Переход за переходом — и каждый ведёт меня в одно и то же направление. В то, откуда не возвращаются.

Оно распахивается передо мной, зевает, готовясь проглотить.

— Клара! — кричит знакомый голос из темноты. Его звук пронзает меня до слёз. Он зовёт меня как будто из другой жизни, будто тысячу раз уже это делал. — Я найду тебя!

— Тебе меня не заполучить! — ору в ответ. Дайте мне выход, умоляю я, обращаясь к картам, которые где-то там, в колоде судьбы, перемешиваются невидимыми руками.

Я поворачиваюсь.

И оказываюсь снова в Городе Затмений.

— Как ты это делаешь? — спрашивает другой голос, сквозь зубы. Тёмный, раздражённый. Почти как… Эза? — Ты не должна иметь здесь никакой власти!

Мир дрожит, и знакомые, такие безопасные улицы, по которым я только что бежала, обрываются — в самом страшном месте, куда я могла попасть. Вспыхивают прожекторы, ослепляя. Я — в ловушке, устроенной городской стражей. В той самой, что привела меня в Халазар. Таро и чернильные принадлежности высыпаются из-за пазухи, рассыпаются на пол. Я поймана с поличным.

Арину тогда предостерегала:

«Не бери это задание, Клара. Плохие у меня предчувствия… Подожди. Я достану тебе кое-что, чего ты и представить не можешь. Особенные принадлежности. Они всё изменят», — говорила она с блеском в глазах.

Но я тогда объяснила, что в той сделке чернила — только половина. Вторую я доверила ей на ушко. Даже клуб не знал. Грив утверждал, что знает одного стража, который работал в тот день, когда погибла Мама. Это был шанс — узнать правду не из слухов, а от самого источника.

Как только я сказала это Арине, она перестала спорить.

Мы найдём, кто убил тебя, мама. Мы отомстим за твою смерть. Эта клятва, данная с сестрой, выжжена в наших душах глубже, чем клеймо на коже арканиста в шахтах.

Я снова бегу — к свободе, в которую слепо верю. Удача со мной, удача со мной, — повторяю с каждым вздохом, пока Город Затмений расплывается вокруг.

— Клара!

— Клара!

Они зовут меня. Требуют. Я убила их смотрителя. Сбежала из их тюрьмы. Нарушила их законы. В этот раз они точно убьют меня.

— Я не вернусь в подземелья! — воплю я в ответ.

— Куда? — раздаётся голос. Бестелесный, отовсюду, из каждого тёмного угла. — Вернись ко мне.

Я спотыкаюсь. Боль вспыхивает в руке, пронзая насквозь. Горло снова раскрывается, несмотря на синяки — я невольно вскрикиваю. Когда поднимаюсь — я снова в Халазаре.

Колени в крови и ссадинах. Всё тело трясётся, вот-вот рассыплется — и разрушит Халазар вместе с собой. Но я продолжаю бежать — через камеры, через город, который меняется с каждым шагом. Я бегу за свою жизнь — за жизни всех, кого я когда-либо любила. За будущее, в котором впервые может быть хоть крупица справедливости.

Пожалуйста, — шепчет моё сердце. — Пожалуйста, пусть удача будет на моей стороне. Я нуждаюсь в ней. Дай мне укрытие.

На мгновение побеждает город. Я почти у Клуба Звёздных — почти дома. Почти в безопасности.

Глухой рык раздражения сотрясает саму основу мира. Он перерастает в яростный вопль.

— Как ты это делаешь?! — кричит Эза откуда-то издалека.

Ты не получишь меня!

Я заворачиваю за угол — он должен вести к Клубу Звёздных. Но вместо этого передо мной — одинокая дверь в Халазаре. Без выбора, я распахиваю её… и в лицо ударяет тёплый, чистый утренний ветер. Я стою на краю горы на рассвете.

— Мама… — захлёбываюсь я, глядя на женщину перед собой.

Вокруг её талии — верёвка, натянутая и потрёпанная, она едва держит. Конец привязан к валуну. Она вдыхает, пока ветер свистит сквозь утёсы Провала — яростной расселины, что рассекает сердце Бесплодных гор. Единственное место, где гнездятся чёрные соколы — их перья размалываются в порошок, из которого чернят карты Мечей.

Она берёт верёвку в ладонь и поворачивается ко мне. Её тёмно-каштановые волосы растрёпаны, а глаза — алые, как у меня — блестят в солнечном свете. Она улыбается… будто видит меня. Будто знает, что я здесь.

— Мама! — кричу я, в тот миг, когда она откидывается назад и падает с утёса.

Удача дала мне последний шанс увидеть её лицо… только для того, чтобы заставить вновь пережить худший день нашей жизни.

Всё происходит в одно мгновение. Верёвка натягивается. В небе взмывают тёмные крылья. Далёкий крик. Падающая звезда. Вспышка молнии — и фигуры, движущиеся быстрее, чем я успеваю уловить взглядом. И — вдох. Верёвка рвётся.

Я кидаюсь вперёд, издавая первобытный крик — рваный, не человеческий. В этом звуке — одиночество всех ночей, прошедших без неё. Неверие в то, что это действительно могло произойти с нашей сильной, трудолюбивой матерью. И ярость… такая лютейшая ярость, что способна разорвать мир на части.

— Клара! — две руки обхватывают меня, не давая прыгнуть следом. Не давая даже увидеть её лицо в последний раз.

Я вырываюсь, бьюсь.

— Нет!

— Клара, хватит! — голос резкий, как удар плетью. Меня трясёт, и мир вокруг дрожит. Раскалывается. Рушится.

— Это не реально. Я с тобой.

Я моргаю.

Передо мной — силуэт мужчины, выхваченный послеполуденным светом. Остатки тюрьмы разума, в которой я была заперта, рассыпаются. Я снова в академии. Моя одежда больше не из грубого тряпья — она мягкая, изысканная. От меня пахнет не гнилью и грязью, а духами и лёгким дымом от благовоний в воздухе.

Но… то место всё ещё