Академия Аркан - Элис Кова

она голосом доброжелательным, но уверенным. Строгий, но тёплый. Наверное, она была Монетой в своё время. — Я Леди Рейтана Даскфлэйм, главный преподаватель по нанесению чернил. Вы можете называть меня Леди или Профессор Даскфлэйм.

— Ваш первый год в академии будет равномерно разделён между тремя аспектами магии таро: нанесением чернил, применением и толкованием. Каждому аспекту соответствует отдельное испытание в рамках Трёх Мечей, которые проходят зимой. Каждое утро по четыре часа вы будете получать обучение по одному из этих направлений.

— После обеда вам предоставляется время для самостоятельной практики, чтобы подготовиться к зимним экзаменам. Преподаватели будут находиться в своих кабинетах, примыкающих к классам, и будут доступны для дополнительных консультаций. Помощники преподавателей также будут рядом.

— Есть ли вопросы? — Она облокачивается на стол, скрестив руки. Никто не подаёт голос. — Отлично. Тогда последнее организационное замечание: выбранные вами столы останутся за вами на весь первый год. Вы можете вставить своё имя в специальную табличку на передней части стола и закрыть ящики на ключ, который лежит в верхнем ящике. Не забудьте взять его с собой. Только не оставляйте здесь ничего, что может понадобиться завтра на занятиях по применению или послезавтра — по толкованию, так как они будут проходить в других классах.

— А теперь начнём с основ. — И, покончив с вводной частью, она переходит к лекции.

Я надеялась, что у меня будет некоторое преимущество в нанесении чернил и применении карт. Хотела чему-то научиться, но не особо рассчитывала на это. Нанесение чернил для меня — вторая натура, даже если технически это всегда было для меня незаконно. Но это занятие… будто идёт на совершенно ином языке.

Попытки записывать только вызывают раздражение. Всё настолько выверено и педантично. В её подаче нет ни капли души. Дизайн карты трактуется как формула. Один человек с завязанными глазами, два меча, на фоне моря — все элементы карты Двойка Мечей расписаны до мельчайших деталей. А ещё эти замысловатые рамки, уникальные для каждой масти, которые «удерживают силу» карты… и Рейтана продолжает разглагольствовать об этом без конца.

— Каждая линия на вашей карте должна иметь назначение. Именно по этим каналам течёт магия, и в них же она удерживается, — наставляет Рейтана, проходя между рядами, пока мы работаем. Она останавливается возле моего стола. Я не поднимаю голову, пока её указка слегка не постукивает по моим костяшкам. — Очистите линии, мисс Редуин, если не хотите, чтобы ваше применение карт оказалось таким же хаотичным, как эти наброски. Смотрите сюда…

Она подходит к одному из плакатов на стене и указывает на изящные завитки.

Эти рамки не имеют значения.

Слова весят на языке, но я удерживаю их при себе. Сегодня в голове прояснилось, и я не позволю эмоциям взять верх. Даже не заметила, насколько сильно болела голова, пока не съела два приёма пищи и не выпила три графина воды.

— А теперь мы… — Рейтана замолкает посреди фразы. Все поворачиваются, чтобы увидеть, что привлекло её внимание.

— Ректор, — произносит она и склоняет голову.

Но взгляд Каэлиса устремлён на меня, и от этого у меня в животе появляется тяжесть, словно проглотила свинцовый шар. Его внимание скользит к профессору, и выражение на лице меняется, превращаясь в вежливую маску.

— Простите за прерывание, Главный Преподаватель, — произносит он, чуть склоняя голову — максимум уважения, которое можно ожидать от принца. — Мне необходима леди Клара Редуин.

Все взгляды устремляются на меня. Я растягиваю губы в самодовольной улыбке, стараясь изобразить, будто всё это было ожидаемо. Хватаю сумку, запираю ящик стола и встаю, направляясь к нему.

— Леди Редуин, — мягко перебивает меня Рейтана. Я на мгновение останавливаюсь. — Поскольку вы пропустите последний час занятия, прошу вас наверстать его сегодня после обеда.

— Она будет со мной до конца дня, — вставляет Каэлис. Я с трудом сдерживаю желание скривиться.

Улыбка Рейтаны становится чуть шире, а в её взгляде вспыхивает раздражение.

— Какое счастье — ученице так часто доводится проводить время с самим ректором.

— Прошу прощения, у нас много дел в преддверии свадьбы, — говорит Каэлис, обвивая меня рукой за талию, будто защищая.

Не морщься, — приказываю себе, стараясь, чтобы улыбка не исказила лицо.

Студенты переглядываются так явно, что я почти читаю их мысли. Если слухи обо мне и Каэлисе раньше были неприятными, то теперь станут невыносимыми. Но так даже лучше, убеждаю себя. Пусть слухи гуляют, пусть все поверят, а потом им это надоест, и мне больше не придётся поддерживать этот фарс.

— Леди Редуин, прошу найти меня при первой же возможности, чтобы мы назначили дополнительное занятие.

— Разумеется, Главный Преподаватель, — киваю я, и Каэлис провожает меня прочь. Я жду, пока мы не отойдём достаточно далеко, чтобы нас точно никто не услышал, и только тогда спрашиваю:

— И что тебе от меня нужно на этот раз?

Я ожидаю, что причина будет какой-нибудь прихотью, вызванной скукой принца. Но я сильно, очень сильно ошибаюсь.

— Первый принц Орикалиса вновь решил появиться без предупреждения.

И на этот раз… он просит тебя.

Глава 15

— Меня? Почему?

— Надеялся, ты мне скажешь, — Каэлис смотрит на меня с откровенным скепсисом.

— Очевидно, мы с твоим братом — лучшие друзья. Я ведь на самом деле затерянная во времени дворянка. Он постоянно наносит мне светские визиты. Часто захаживал ко мне в Халазар, — сухо бросаю я, даже не пытаясь смягчить сарказм.

Каэлис шумно выдыхает и склоняет голову вбок, будто не привык, что кто-то вообще позволяет себе указывать ему на полную абсурдность происходящего.

— Ну, я и сам не знаю, почему он здесь. И почему именно тебя ищет.

— Успокоил, — в животе всё скручивается в узел, тошнота подступает к горлу.

Челюсть Каэлиса слегка напрягается. Мы идём молча, слышен только гул наших шагов в коридоре. А потом он говорит:

— Просто… будь осторожна. Главное — как можно скорее выпроводить Равина из моей академии.

Моё внимание цепляется за слово «моей». Всё здесь — территория Каэлиса. И я, видимо, тоже. Он ясно дал это понять. Я буквально ношу его на себе… и не в переносном смысле. Мысль об этом делает одежду невыносимо тесной. Словно верхняя пуговица на рубашке вот-вот врежется в горло. Каждый раз, когда ткань касается кожи, мне кажется, что это он — его руки. Я сдерживаю дрожь.

— Твоя академия… — бормочу под нос.

— Да. Моя. Всё в этих стенах принадлежит мне — полностью, безоговорочно, исключительно, — отвечает он с таким тоном, в котором поровну и защиты, и… желания контролировать.

Разговор заканчивается, как только мы подходим к тяжёлой дубовой двери. По обе