Образцовый доктор - Татьяна Донченко

вы с ней ко мне в гости будете заходить, – мечтательно протянула она. – Когда у меня… все наладится и этот человек наконец поймет, что… просто от меня отвяжется!

Не стала ее расстраивать и говорить, что он уже дежурит у ее подъезда. Или он, или его люди.

Я все еще считала, что лучше не скрывать от брата такие вещи и рассказать ему все. Тем более если это может привести к чему-то более серьезному, чем просто преследование.

Скромность не позволила мне детально осмотреть квартиру. Я накормила кота, засыпала корм и убрала лоток. Удивительно, но кот оказался очень аккуратным: не нагадил, ничего не перевернул. Все было в порядке. Может, зря я так протестовала против питомца?

Я вышла из квартиры и закрыла дверь, но только обернулась, чья-то сильная рука грубо схватила меня за локоть, рывком развернула к себе. Я не успела даже вскрикнуть, как ко рту прижали что-то влажное и резко пахнущее хлором. Мир поплыл перед глазами, звуки приглушились, и я провалилась в черную бездну.

–√V»–^√–~√V–^√V–

Очнулась я от толчка. Голова раскалывалась, словно в ней танцевали маленькие бесы.

Я попыталась открыть глаза и с трудом сфокусировала взгляд. Вокруг были размытые силуэты, темно и душно. До меня дошло, что я нахожусь в движущемся автомобиле. Тонированные стекла не давали рассмотреть, куда меня везут.

Паника подступила комом к горлу. Я попыталась сглотнуть, но во рту пересохло.

«Где я? Что происходит?»

Я осторожно пошевелилась, пытаясь понять, связаны ли мои руки. К счастью, нет. Лихорадочно начала ощупывать карманы в поисках телефона. Пусто. Сердце бешено колотилось.

– Ищешь это? – раздался грубый мужской голос.

Я вздрогнула и посмотрела в сторону водителя. Его бородатое лицо с черными как смоль глазами, расплылось в ехидной улыбке. В руке он держал мой телефон. Мой телефон!

– Кто вы? Куда вы меня везете? – попыталась я выдавить из себя. Голос дрожал. Я понимала, что скорей всего, они поджидали не меня, а Люсю. Что будет, когда вскроется, что я – не она?

Мужчина промолчал, лишь усмехнулся и бросил телефон на приборную панель.

Дорога казалась бесконечной. С каждой минутой страх нарастал. Я не знала, чего ожидать, стало страшно за Машулю. Ее должны перевести из реанимации, и я должна ждать ее в палате. Что будет, когда ее привезут, а меня нет?

Наконец, авто остановилось. Водитель вышел и, обойдя машину, открыл мою дверь.

– Выходите, – скомандовал он.

Я подчинилась, ноги подкашивались. Оказавшись на улице, я огляделась. Мы стояли перед большим, роскошным особняком, утопающим в зелени. Вокруг ни души.

Водитель подтолкнул меня к дверям. Я сделала несколько неуверенных шагов и остановилась, не зная, что делать дальше.

Внезапно двери распахнулись, и на пороге появился мужчина. Высокий, статный, лет сорока, одетый в дорогой пиджак. Он выглядел невероятно серьезным и даже устрашающим, и увидев меня, его лицо исказила гримаса гнева.

– Что это значит?! – заорал он, глядя на водителя и еще одного мужчину, стоявшего позади меня. – Вы что совсем дебилы?! Это же не она!

Мужчины побледнели и опустили головы.

– Она вышла из квартиры, по адресу, который вы дали, босс…

– Моя женщина – блондинка, а эта – брюнетка. Я же вам фотографию давал, вы что совсем слепые?

– Ну, мало ли, босс, эти бабы цвет волос меняют как шмотки…

Человек в пиджаке резко повернулся ко мне. В его глазах читалось искреннее замешательство и… кажется, сожаление?

– Простите меня, ради бога, простите! – выпалил он, хватая меня за руку. – Это чудовищная ошибка! Мне очень жаль, что это произошло. Вам причинили вред? Вы в порядке?

Я молчала, ошарашенная происходящим. Вообще не понимала, что происходит. Страшно было до паники.

– Немедленно прикажу отвезти вас, куда скажете! – продолжал мужчина. – И я лично прослежу, чтобы вам компенсировали все неудобства! Просто скажите, куда вас отвезти! Я умоляю, простите!

Он смотрел на меня с такой мольбой, что я невольно поверила в искренность его извинений.

– В больницу, – прошептала я, чувствуя, как дрожь постепенно отступает. – Отвезите меня в больницу.

Этому мужчине не нужно было говорить куда именно, он, конечно же, знал, где работает Люся.

Мне стало страшно за девушку. Мужчина искренне сожалел, но я решила не молчать и рассказать всё Кораблеву. Пусть он вместе с сестрой решит, что делать.

– Надеюсь, мы с вами друг друга понимаем, как взрослые, цивилизованные люди, – мужчина склонился надо мной, когда я села в авто. – Не стоит обращаться в полицию.

Смотрел на меня так, будто собирался тоже напасть с тряпкой, пропитанной хлором, если я вдруг начну угрожать. Я помотала головой.

На такого заявишь за похищение – в следующий раз он меня никуда не вернет, прикопает еще где-нибудь под кустом в лесу. На таких людей, похоже, и не заявишь. У них везде есть связи. Бедная Люся, во что же она вляпалась?

Ехала уже в сознании, но с завязанными глазами.

Сердце колотилось, как бешеное, страшно было ужасно! Водитель, который вез меня, отдал мне обратно телефон уже на парковке больницы. И попытался засунуть мне в карман пачку крупных купюр.

– Это компенсация за беспокойство, – его сальная ухмылка вызвала у меня мурашки во всем теле.

Скорее подкуп за молчание.

Бр!

Я вернула ему деньги, строго проворчав:

– Не волнуйтесь, в полицию я не пойду!

Забежала в больницу, словно за мной гнались. В дрожащих руках разблокировала телефон и увидела кучу пропущенных от Алексея и следом – от Люси.

Выйдя из лифта на этаже хирургии, я стремглав побежала к палате. Несколько медсестер обернулись мне вслед.

Я открыла дверь и вбежала в палату, где были Кораблевы – брат и сестра. На больничной койке лежала моя малышка.

Она увидела меня и закричала от радости:

– Мама!

Ничего не говоря, я расплакалась и бросилась к моей дочурке.

Глава 33

– Машуля! Моя Машуля!

Моя девочка, такая крохотная, такая беззащитная.

Забыв обо всем на свете, я сжала ее в объятиях так крепко, как только могла.

Боже мой она здесь! Я, наконец-то ее обнимаю!

Слезы хлынули из глаз. Это были слезы радости, слезы облегчения, но больше всего – слезы злости. Злости на себя! На себя, дуру, которая оставила ее одну.

Как я могла? Как я могла уйти?

Покормила, называется, кота! А ее, мою девочку, перевели из реанимации в палату, а матери нет! Ребенок приехал, а матери нет! Какая же я никудышная мать!

В горле застрял ком, не давая дышать. Я уткнулась лицом в ее мягкие волосы, вдыхая родной