Обрученная с воинами - Грейс Гудвин

Боже, какое стоп-слово он назвал? То самое, которое прекратит это все?

Лимонад. Хочу ли я остановить его прямо сейчас? Я сама просила об этом, и он не причинил мне боли. Пока что. Если я остановлю его, что будет потом? Что будет?

Я хотела, чтобы он… Боже, я не могла решиться. Просто не могла решиться. Я не знала, что мне делать, что думать или чувствовать. Я заерзала на подушке, стараясь перевернуться, чтобы получить возможность двигаться. Мне было нужно…

–Не двигайся, подруга. Ни единого движения, или ты ощутишь на себе мой хлыст.

И в тот же миг паника улеглась, как по волшебству. Я замерла на месте, благодарная ему за то, что он принял решение за меня. Он опустил широкую ладонь на мою ляжку и огладил изгиб моей ягодицы, бедро, продвинулся к талии, а оттуда к плечу и кистям рук. Легонько потянув вверх, он закрепил их в подвешенном виде чуть выше моего позвоночника, вынуждая меня податься вниз, чтобы не вывихнуть плечи. Я могла бы оставаться в таком положении долго, но только если не начну сопротивляться или подниматься с кровати.

Теперь я была по-настоящему в ловушке и так хотела его, что едва могла думать связно. Фаллоимитатор, растягивающий мою киску, был большим, но он не двигался и только изводил меня обещанием того, что я не могла получить: его член, вбивающийся в мое тело.

Он неторопливо гладил меня, ласкал мою кожу, распаляя меня все больше. Мое тело было полностью в его власти, и я могла только позволить ему ласкать меня, а сама наслаждалась этими изучающими прикосновениями. Сейчас он мог взять абсолютно все, что только пожелает. Мог сделать со мной все: причинить мне боль, трахнуть меня, любить меня или заставить меня срывать горло от криков наслаждения–и это пугало меня до чертиков. Но и заводило как никогда в моей жизни.

–Теперь скажи мне, чего ты хочешь, Ханна.

Я потрясла головой, когда его пальцы начали обводить круги вокруг моей девственной дырочки. Я хотела всего, но была слишком напугана, чтобы признать это. Что если он посчитает меня извращенкой, потому что мне нравится, когда удовольствие сопровождается капелькой боли? Что если он поступит так же, как мой бывший парень на Земле, который сначала шлепал меня по обнаженным ягодицам, а потом смеялся надо мной? Как будто то, что я нуждаюсь в чувстве защищенности, которое дает мне подчинение любовнику, делает меня объектом шуток. Я бы не вынесла, если бы Зейн стал смеяться надо мной или посчитал меня больной или какой-то ненормальной. Просто не вынесла бы.

–Отвечай мне немедленно, Ханна.

–Я не знаю, господин.

Он вздохнул, и моя киска сжалась, как и мои веки под повязкой: я была напугана, что мой ответ его разозлил.

–Ты не должна врать мне, малышка. Теперь ты должна быть наказана.

Я услышала его тихие шаги: он удалялся по направлению к столику, где располагались игрушки, а потом вернулся обратно ко мне. Единственным предупреждением, которое я получила от него, была команда:

–Ты будешь считать, Ханна. От одного до десяти, с каждым ударом. Если не станешь считать, я буду продолжать, пока ты не запомнишь, что тебе следует делать. Это понятно?

О, черт. Считать что?

Воздух наполнился мягким свистом, и что-то твердое обрушилось на мои ягодицы, загнав дилдо глубже в мою киску. Мои обнаженные ягодицы обожгло огнем. Я закусила губу и сжала челюсти, чувствуя, как этот жар растекается по моей заднице, вниз по бедрам и прямо к клитору.

Он ударил вновь, и я всхлипнула. И опять. Хлоп.

Прежде чем я вспомнила, что он велел мне считать, моя попка полыхала.

–Пять.

–Нет, любимая. Я велел тебе начать с другого числа.

Хлоп. Я заскулила, когда он ударил по задней стороне одной ляжки, затем другой. Боль охватила меня и растеклась по моему телу, наполнила мои вены горячим медом. Этого я боялась. Этого чувства парения, чувства того, что я существую для его удовольствия, полного растворения в ощущениях. Боялась открыть дверь в самую темную часть души для партнера, который не хотел меня, не понимал…

–Считай, подруга.

Его огрубевший от желания голос вернул меня обратно в комнату, к нему. Я хотела угодить ему. Я нуждалась в этом. Мне нужно было стать той, кого он хочет видеть во мне. Нужно было стать его. Мне нужно было…

Хлоп.

–Один, господин.

Я досчитала до семи, а он бил меня, снова и снова, по заднице и ляжкам. Это был какой-то паддл, твердый и безжалостный. Слезы насквозь промочили мою повязку на глазах, но я их не чувствовала. Они текли из какого-то потаенного места внутри меня, которое я держала на запоре, из вместилища боли и страха, пожиравших меня, будто раковая опухоль. Мои желания разрушали меня, потому что я старалась запереть их, подавить, держать в подчинении, как зверя. Я была зверем, чудовищем. Эта тьма внутри меня была тем, что я не хотела открывать никому. Я не доверяла Зейну настолько, чтобы открыть ее для него. Причиняемая им боль оказалась тем ключом, который отпер клетку чудовища. Мне было необходимо, чтобы он сломал меня–только так я могла выпустить тьму наружу, перестать бороться с ней и дать себе волю.

Хлоп. Властный мужчина позади меня не останавливался, а я бросила считать на восьми, позволила пламени охватить мое тело, а слезам свободно струиться. Я не хотела волноваться о том, что Зейн или Дэр могут умереть, не хотела ломать голову над секретами Зейна, которые он прятал от меня. Не хотела скучать по голубым небесам Земли, по ее зеленой траве и ощущению солнечного света на лице. Я не хотела быть Ханной, я хотела просто быть его.

Порка прекратилась, но я не пошевелилась, продолжая парить в собственной нирване, не мешая ему вести меня туда, куда он хотел.

–Ханна, ты перестала считать.

Я не ответила. Ему нужен был мой ответ? Кровать промялась под его весом, он поднял мое лицо от покрывала. Я ощутила запах его смазки, когда головка его члена скользнула по моим губам. Содержавшееся в жидкости вещество мгновенно очутилось в моей кровеносной системе, пробудив меня и направив сотню крохотных молний прямиком к моему клитору. Он погладил мою щеку обратной стороной ладони и вогнал свой огромный член в мой рот.

–Возьми меня глубже, Ханна. Пока ты будешь ласкать мой член, я закончу твое наказание, и, если ты на