Цитадель - Клэр Кент

жизни примерно такие, — я держу большой и указательный пальцы на расстоянии примерно пяти сантиметров друг от друга. — Я даже не мечтаю ни о чем большем. Если бы я мечтала..

— Чего бы ты хотела, если бы мечтала о большем?

Я пожимаю плечами, внезапно смутившись от этого признания.

— Скажи мне.

— Думаю, я бы… Я бы хотела чего-то глубокого. Более глубокого, чем я когда-либо имела. Брианна — единственный человек, которого я по-настоящему люблю, и мне кажется, что этого… недостаточно. Ни за что на свете. Мне нравятся ребята из Монумента, но я с ними не очень близка. Я хочу настоящей дружбы. Более тесного общения. Возможно, в будущем у меня будет… партнер. Дети. Что-то большее, во что я вложу всю свою работу и надежды. У меня были намеки на это, но не на реальность. Если бы я и дальше мечтала, то именно об этом.

Коул не отвечает словами, но слушает. Я знаю, что он слушает. Его теплая ладонь на мгновение касается моей щеки, а затем скользит вниз, чтобы погладить шею.

Мы долго молчим. Уже глубокая ночь. Мне следовало бы поспать, но я не могу.

Но я также не могу слезть с колен Коула.

В конце концов, он тихо говорит:

— Расскажи мне о своей жизни в Монументе.

— Что?

— Расскажи мне о своей жизни. Я хочу знать об этом. Что ты делала последние два года. Ты знаешь, чем я занимался в этом бесконечном, жалком поиске, поэтому я хочу узнать побольше о тебе.

Я с трудом сглатываю, не зная, что ему сказать.

— Я… Я просто… справляюсь сама. Живу с Брианной в Монументе. Работаю в саду или рыбачу на реке. Я общаюсь с людьми и помогаю, чем могу, и я была… Я была в безопасности.

— У тебя нет близких друзей.

— У меня есть люди, которых я бы назвала друзьями. Я не уверена, что кто-то из них по-настоящему близок мне. Я не… Я не из тех, кто легко раскрывается.

— Нет, я бы не посчитал тебя такой, — он делает паузу. — Бойфренды?

Я прикусываю нижнюю губу, а потом понимаю, что Коул легко поймет мой нервный жест, поэтому я не обращаю на это внимания.

— Ты можешь мне рассказать.

— Д-да. У меня были бойфренды. Один из них продержался почти год.

— Что случилось? — его голос хриплый, но в остальном без малейших эмоций. Такое ощущение, что он намеренно скрывает свои чувства.

— Он умер.

— Ты любила его?

Я колеблюсь. Затем слегка качаю головой. Говорю ему правду.

— Нет. Не думаю, что я его любила. Он мне нравился. Он был добр ко мне. Нам было… очень хорошо вместе. Но я тоже не открылась ему по-настоящему. Я не была в него влюблена.

— Ты трахалась с ним?

— Да. Я трахалась с ним, — я бросаю на него резкий взгляд снизу вверх. — Для тебя это проблема?

— Конечно, это проблема. От одной мысли об этом мне хочется… — Коул сжимает кулаки, а затем снова разжимает их. — Но это моя проблема. Не твоя. Я бросил тебя. Тебе позволено трахаться с кем хочешь.

— Я знаю, что мне позволено.

Он несколько секунд двигает челюстью, затем как ни в чем не бывало спрашивает:

— Значит, только один парень?

— Был еще один парень. Я пыталась завести с ним интрижку без обязательств, но у меня ничего не вышло. Мы продержались всего несколько недель, а потом я порвала с ним.

— Хорошо, — он тяжело дышит, но явно пытается обуздать возникшую в нем собственническую реакцию.

Забавно, но это инстинктивное чувство собственничества вызывает во мне такой же восторг, как и то, как он его контролирует.

— А как насчет тебя? — спрашиваю я, решив, что это не должно быть односторонним. — Со сколькими женщинами ты переспал за последние два года? — я встречаюсь с его взглядом и выдерживаю его.

Его глаза слегка сужаются.

— Ни с одной.

— Что?

— Ни с одной. С кем бы я, черт возьми, стал трахаться? Я никогда нигде не задерживаюсь надолго, чтобы с кем-нибудь познакомиться, даже если бы захотел. До тебя я никого не трахал больше года, и с тех пор я ни с кем не трахался.

Мои губы приоткрываются. У меня перехватывает дыхание.

— Ты мне не веришь? — подталкивает Коул.

— Я… Я верю. Просто удивлена.

— Я не знаю, чему ты удивляешься. Ты пыталась устроить свою жизнь и делала все, что в твоих силах, из того, что было доступно. Я просто убегал. Ничего, кроме бега. Если бы я думал, что у меня может быть жизнь, то она всегда была бы с тобой.

От эмоций у меня перехватывает горло. Мои глаза горят. Никогда в жизни никто не произносил слов, которые бы так глубоко меня тронули. Такое чувство, что он вырвал мое сердце и держит его в своей могучей руке.

— Коул, — наконец удается выдавить мне.

— Я ни о чем не прошу, детка. Я знаю, что упустил свой шанс с тобой. Но ты заслуживаешь услышать от меня правду, поскольку я не могу дать тебе ничего другого.

Я киваю и пару раз всхлипываю, не в силах вымолвить ни слова. Затем я снова поворачиваюсь на бок, кладу голову ему на колени и пытаюсь переварить все, что он сказал.

Я понятия не имею, что со всем этим делать. Но это переполняет меня. Выплескивается через край. Я не плачу по-настоящему, но несколько слезинок скатываются по моей щеке.

Коул видит их. Смахивает их большим пальцем.

Мы больше не разговариваем, и в конце концов я закрываю глаза.

Он все еще гладит меня по волосам, когда я наконец засыпаю.

***

На следующий день банда, за которой мы следуем, не сворачивает лагерь. И они не отправляются в путь, как делали это в предыдущие дни.

Они остаются на своих местах. Весь день. Некоторые из них идут в лес на охоту, поэтому нам приходится соблюдать дистанцию, но они не возвращаются на шоссе.

На следующее утро мы снова встаем рано. Ждем, пока они уйдут. Но и в это утро они не уходят.

Мы понятия не имеем, что происходит и почему они застряли тут.

По нашим предположениям, у них закончился бензин. Прошли годы с момента Падения, прошли годы с тех пор, как производился какой-либо бензин. Большая часть того, что сохранилось до удара астероида, уже использована или уничтожена.

Заправить автомобили топливом практически невозможно.

Трудно сказать, что это значит для нас и для Брианны, но, по крайней мере, это прервало цикл последних нескольких дней. Если