Роззи. Стать счастливой. Часть 1 - Лира Алексахина

– Цветочек, наконец, проснулась! Все плохое позади. Вилли так сказал, – она осторожно обняла меня. – Он теперь быстро поставит на ноги тебя. Подлец, дядюшка твой, переживал. Все личные запасы снадобий отдал Вилли. Испугался, хмурый ходил, ни с кем не разговаривал. Ты двое суток еле дышала. Я все ходила, ладонью проверяла, дышишь ли! – заплакала старушка.

– Прости меня, Маргарет. Я не знала, что так выйдет, – мои руки обнимали няню в ответ и утешительно гладили по спине. – Прости меня.

Вилли дал нам немного выплеснуть эмоций, а потом решительно заявил:

– Все, потом поплачете еще. Надо осмотреть Роззи.

– Ой, и правда. Прости меня старую, – неловко отодвинулась Маргарет.

Ей было стыдно. Пусть она и любит, а все же не ровня госпоже. Не положено слугам вести себя так.

Я поймала ее за руку:

– Все эти свои мысли брось, на лице у тебя написано. Ты и Вилли – моя семья. Запомни это. И я вас тоже очень люблю. И мы можем проявлять чувства друг к другу.

Маргарет слабо улыбнулась и села в кресло. Вилли было подошел ко мне.

– Извиняюсь, но мне очень надо в уборную. Простите, – улыбнулась я.

Няня подскочила и помогла мне. Туалет тут был ширше и просторнее, однозначно. Целая туалетная комната, никак иначе, с красивой розовой каменной чашей для омовения, изящными полотенцами, корзинками и многим еще чем.

После важных дел, я вернулась постель. Вилли осмотрел и сказал:

– Да. Примерно это я и предполагал.

Он намешал мне всякого наверняка полезного, но очень не вкусного лекарства. Я послушно выпила. Полечил магией. Его сияние из рук было еле заметным. У парня тоже резерва было на донышке.

– Хватит, Вилли, – остановила я его. – Моя жизнь больше не в опасности. Не надо себя выжимать досуха. Что ты предполагал?

Быстро услышать ответ, мне было не суждено.

Открылась дверь, естественно без стука. Пришел Вигмар. И видок у него был так себе. Между бровей залегла горькая складка, видно, очень много думал. Лицо было трезвое и сосредоточенное. Мрачно оглядев нашу компанию, он коротко приказал:

– На выход.

***

Я лежала, как примерные отличницы сидят за партой. Руки по швам, спина прямая, взгляд в потолок. Отчего-то такая реакция собственного тела рассмешила. И я расслабилась. Не убьет, точно. Пришел явно не орать, иначе начал бы с порога. Какой-то он странный, взгляд поменялся. Как зашел, только на меня и смотрит, не отводя взгляда.

А, наверно, сейчас начнет распекать за растрату дара и возможное выгорание. У него ж в планах незаконная приватизация чужой собственности – моих магических сил.

Опекун терпеливо подождал, пока душевные метания Вилли улягутся, и парнишка вынесет себя буквально насильно. Маргарет отнеслась к Вигмару очень спокойно, встала и ушла за дверь. Отношения этих двоих неуловимо изменились. Она его не боялась. Так, я чего-то пропустила. Потом вытрясу с пристрастием.

Наконец, мои защитники удалились.

Вигмар подошел к окну и распахнул его настежь. Легкая свежесть начинающегося дня птицей ворвалась в комнату, взметнула наши волосы и невесомо осела на лицах.

Я смотрела на опекуна и изменения были на лицо. Он перестал сутулиться, плечи, наконец, распрямились. Ато был как не до конца сложенная швабра. Одежда держится, но съезжает, как половая тряпка. Видимо сам нажал на кнопку внутри, щелчок и идеальная линия разворота плеч. Хоть тарелки ставь, не упадут.

Руки были заложены назад в замок. Ноги на уровне плеч.

Мужчина отошел от окна. Пребывая в своих мыслях, подошел к кровати, подвинул кресло и сел рядом. Его взгляд сфокусировался на моем лице. Я поспешила перевести взгляд снова в потолок, хотя он заметил мое подглядывание.

Так мы и сидели. Мне кажется, если провести цветные световые линии от него ко мне, от меня в потолок и обратно к мужчине, получился бы прямой треугольник.

О, как! Мысленно послала привет своей училке по геометрии. Вот сейчас пригодилось для сравнения. Сколько лет мы там учили эти биссектрисы и тангенсы? Нашла применение.

Эта чушь в голове помогала отвлечься от назойливого взгляда. Начинало нервировать. Как-будто я пес, а он хозяин. Будто я насрала ему в дорогой кроссовок и он сидит такой, давит своим немым укором: «Что же ты творишь, зараза?»

Закрыла глаза. Жрать не дают, хоть посплю. Желудок тут же громогласно и совсем не эстетично поддержал мои мысли своим криком отчаяния.

Вигмар будто очнулся.

– Почему? – спокойно спросил он.

Открыла глаза. Он все также внимательно смотрел на меня. Искал ответы на моем лице на свои вопросы. Играть в дурочку не было смысла. Отвернулась от него и опять уставилась в поток. Почему, почему. Будто я знаю.

– Потому что могла, – просто ответила я, пожав плечами.

И это было правдой. Я не ждала от него ничего. Даже свое спасибо, он может засунуть в одно место.

Мы посидели в тишине. Не знаю, каким самокопанием занимался мужчина, а я наслаждалась дуновениями ветерка.

Желудок еще раз страдальчески пропел оду любви к еде. Вигмар просто встал и молча ушел. Сильно его внутри колбасит. Не моя печаль.

Как только он ушел, зашли встревоженные Вилли и Маргарет.

– Все хорошо? – спросил Вилли.

– Конечно! – ответила я. – Жрать давайте уже! – вырвалось у меня по земному.

Мои двое из ларца улыбнулись. Не успели они далеко отойти, как в дверь опять постучались и начали открывать, не дожидаясь разрешения, но медленно, давая несколько минут спрятать лишнее от посторонних глаз.

Да сколько можно то!?

На пороге оказалось знакомое лицо.

***

Сначала появились согнутые пальцы сверху и башмак снизу, затем показался поднос в руке, нога перешла в бедро, край округлого живота – и вот уже весь Алонсо зашел в комнату. Его глаза быстренько оббежали комнату и остановились на мне. На лице появилась широкая профессиональная улыбка, как в рекламе зубной пасты, жаль, не такая же целая и белая. Хитропопый повар пришел разузнать, оклемалась ли курица, несущая золотые монеты в его карманы. А чтоб был повод, сам лично принес поднос с едой. Заботливый.

Не прекращая улыбаться, он подошел с моей кровати. Я присела, взяла поднос из его рук к себе на колени. Он стоял и так же улыбался, как дебил.

Я закатила глаза. Можно сказать, повар забыл выключить поворотник и сейчас мозолит глаза остальным своим миганием.