Чудачка Кейт - Эдриан Маршалл

Подозрения Грега оказались небезосновательными: алиби у Джефри Ленни не было. Старенький портье из «Честершир-холла» так и не смог вспомнить, в какое именно время Джефри Ленни выходил из гостиницы. Но уверял полицию, что это было вечером, потому что в «Честершир-холл» Джефри все три раза приезжал рано утром, и до вечера, по всей видимости, отсыпался с дороги.

Вся эта информация, к которой прибавлялась судимость Джефри Ленни, позволяла Грегу отвезти подозреваемого в местный полицейский участок. Однако, услышав приказ полицейского садиться в машину, Джефри начал возмущаться и даже попытался убежать. Грегу пришлось применить силу, поэтому Джефри Ленни прибыл в участок со всеми почестями, то есть в наручниках.

Местные полицейские, чьей поддержкой Грег заручился заранее, разрешили ему самостоятельно допросить подозреваемого. В свое оправдание Ленни начал нести какую-то околесицу: дескать, в Честершир он катался не по своей инициативе, а по приказанию человека, который его шантажировал. Этого человека Ленни якобы видел всего один раз в жизни. У него было чудное имя Ульрик, а фамилии Ленни так и не запомнил.

Шантажист располагал информацией, которую Ленни скрывал тщательным образом. Полицейским он все-таки раскрыл свою тайну и признался, что у него нетрадиционная сексуальная ориентация, проще говоря, Ленни оказался геем.

Ленни ничего не оставалось, как согласиться с требованиями шантажиста. Он должен был каждый месяц в обговоренный день приезжать в Честершир и привозить деньги, которые для Джефри Ленни, вновь вернувшегося к торговле наркотиками, оказались не такими уж большими. Джефри утверждал, что предлагал Ульрику переводить деньги на банковскую карту. Но Ульрик почему-то уперся и потребовал, чтобы Ленни оставлял сверток с деньгами в дупле старого дерева, которое находилось неподалеку от подъема на первый холм, то есть в часе пешей ходьбы от гостиницы.

Более нелепых оправданий полицейские никогда в своей жизни не слышали, поэтому над рассказом незадачливого преступника смеялись всем участком. В довершение всего Ленни описал внешность шантажиста: волосы у него были якобы выкрашены в оранжевый цвет, а щеку рассекал большой шрам.

Естественно, в эту абсурдную историю никто не поверил, хотя Ленни клялся и божился, что все это — чистая правда. Оскорбленный в лучших чувствах, Джефри Ленни заявил, что больше не скажет ни слова, пока не поговорит со своим адвокатом, и замолчал. Ответить, что он сделал с девушками, Ленни наотрез отказался.

— Он пытался убедить меня, что самое скверное преступление, которое он совершил, — это торговля марихуаной. Джефри прекрасно понял, что за торговлю живым товаром он получит гораздо больший срок, — объяснил Грег. — Вот и начал каяться в мелких грехах, чтобы полиция ему поверила… Но в такую абсурдную историю и ребенок не поверит. Не говоря уже о полицейских… Ничего, посидит немного и расколется, как миленький. Я уверен, даже адвокат ему посоветует сознаться… Чистосердечное признание — его последний шанс. Тем более если девушки все-таки живы, — мрачно заметил Грег.

— Да, — согласилась Кейт. — Самое ужасное, что он так и не сказал, живы девушки или нет… И где они вообще…

— Давай не будем о мрачном, — предложил Грег. — Я думаю, скоро мы обо всем узнаем. Лучше я расскажу еще одну историю, которая тебе будет интересна… Вот уж действительно мир тесен, как ты любишь говорить… Ты знала, что Уолштон — родной город Кипа Моуза? — Кейт отрицательно покачала головой. — Вот и я тоже не знал. Представляешь, заглянул в местный книжный и увидел целую полку с его романами. Ко мне подошел продавец, — то есть я вначале подумал, что он работает продавцом, — и предложил купить книгу. Я полюбопытствовал, так ли хорош писатель, как о нем говорят. Ну и пошло-поехало… Оказалось, мужчина, предложивший мне книгу, вовсе не продавец, а хозяин магазина. Мало того, в прошлом — хороший знакомый нашего Кипа. Он рассказал мне, что с Кипом произошла довольно странная история. Очередной роман он уехал писать в фермерский городок, неподалеку от Уолштона. Кип специально арендовал для этого домик. Решив сделать писателю сюрприз, к нему нагрянули друзья. Однако Кипа в доме не обнаружили, нашли лишь странную записку, где писатель жаловался на творческий кризис и писал, что собирается «найти самого себя». Где-то через месяц он вернулся действительно каким-то изменившимся. Друзья его не узнавали. Мало того, за время отсутствия — кстати, он так и не рассказал, где был все это время, — у него начались проблемы с памятью… Когда местная газета брала у него интервью, он сказал, что собирается «искать себя» дальше. А для этого уедет в какой-нибудь маленький городок и попробует написать что-то новое, отличное оттого, что делал раньше… И действительно уехал. В Честершир, представляешь? Вот такие бывают истории…

Кейт нервно заерзала на стуле. Грег прочитал в ее взгляде тревогу и нахмурился.

— Только не говори мне, что теперь ты будешь играть в мать Терезу и возвращать его к жизни и творчеству. К тому же он сам говорил, что увлеченно пишет новую книгу…

— Разве я не могу ему посочувствовать? — с вызовом поинтересовалась Кейт.

— Посочувствовать? Пожалуйста, сколько угодно. Только я хотел бы знать… Ты в мое отсутствие тоже ему… сочувствовала?

Кейт знала, что ей все равно придется рассказать Грегу и о встрече с Кипом, и том, что они «нанесли визит» Стиву Каррингтону. Конечно, она могла бы и промолчать. Но Грег ждал, что она будет с ним честной, и Кейт не хотела его обманывать…

Выслушав ее рассказ, Грег помрачнел еще больше.

— Я знал, что ты упрямая, Кейт. И был готов принять твое упрямство…

— Был? — недоуменно уставилась на него Кейт.

— Дай мне закончить… Но еще я знал, что моя поездка поможет тебе окончательно определиться, с кем ты хочешь быть…

— Но, Грег…

— Не перебивай меня, Кейт. А теперь я понимаю, что ошибался. Ты продолжаешь играть в свои игры, морочить мне голову, и тебе нет дела до того, что я думаю и чувствую… Тебе очень хотелось посмотреть, идет ли Кипу полицейская форма? Да, Кейт?

На губах Грега играла злая усмешка. Кейт хотелось ударить его по этим губам, и она с трудом сдержалась, чтобы не сделать этого.

— Иди к черту, Грег Кармайкл, — спокойно произнесла она и, поднявшись из-за стола, направилась к выходу из кафе.