Жертва долга - Ольга Корнеева

Проснулась я от того, что полностью одетый Агиль целовал мои пальцы, склонившись над постелью. Я в панике подскочила и схватила его за руку:

– Ты уходишь?! Опять на полгода? Не уходи!

Агиль присел на край кровати рядом со мной, обнял:

– Оксана, мне пора. Мне действительно нужно идти, очень нужно. Обещаю больше не пропадать так надолго. Честное слово, я приду через три дня.

Что я могла сделать? Только поверить. Иначе все это не имеет смысла. Если не верить, то ничего не имеет смысла.

Агиль ушел, я осталась ждать. Настроение у меня было отличным, внутри все немного болело, но это не страшно, пройдет. Оно того стоило.

Я пошла в душ, отпинывая от себя навязчивые опасения, что Агиль опять пропадет. Точно так же я обходилась с многочисленными вопросами – как нашел, почему хотел забыть и вообще почему он такой загадочный, кода для связи он ведь так и не оставил. Это все царапало, но я так устала от своих подозрений, что решила – будь что будет. Я не буду задавать вопросов. Когда-нибудь все или прояснится, или закончится. Наши отношения, как говорилось в старину на Земле, не имеют будущего. Детей мне с Агилем иметь нельзя, я могу иметь здоровое потомство только с одним человеком, а значит, и наш брак либо невозможен, либо должен быть без детей. Я не знала, как отнесется к такому Агиль. Он наверняка знал это все, но никак не комментировал. В общем-то, он и замуж меня не звал. Может, он даже и женат, и дети уже есть, а я… так… любовница. Да и черт с ним. Сейчас мне просто отлично, а что будет потом – будет потом. Главное, чтобы его предполагаемая жена не пришла бить мне морду. На Земле некоторые жены такое практиковали, я слышала. А все остальное оставим так, как есть. Но меры надо предпринять. Как только решение сформировалось в моей голове окончательно, мне стало легко и просто. Я, напевая, приняла душ, оделась и отправилась на завтрак.

Глава 17

С этого дня в моей жизни случился перелом. Такое ощущение, что я тащилась-тащилась в гору, преодолевая препятствия, страдая от голода и жажды, а теперь я достигла вершины, нашла склад с едой и водой, и теперь, посвистывая, спускаюсь с горы. Снова светит солнце, щебечут птички и жизнь прекрасна.

Мне стало явно легче учиться. Видимо, количество перешло, наконец, в качество. А может, постоянно поддерживаемый Агилем уровень каких-нибудь гормонов счастья в моем организме, делал меня сообразительней, быстрее и умнее.

Это заметили. Было бы сложно не заметить долговязого взрослого мужчину в студенческом кампусе. Он, конечно, не шлялся туда-сюда по общежитию, но студенты, а особенно студентки, очень любопытные и глазастые. Плюс их много, кто-нибудь да видел моего гостя. Смешные девчонки стали перешептываться при моем появлении. Но у меня уже шкура наросла за эти три месяца непробиваемая, к тому же я была просто бессовестно счастлива, так что просто отмечала эти смешки и взгляды, а про себя думала: “Вам бы мое счастье, девочки, тоже ходили бы по облакам. Только пусть вам повезет больше и ваш избранник еще и впишется в требования системы.”

Однажды одна из одногруппниц, пытаясь в разговоре напомнить мне о дне, когда мы высаживали саженцы экспериментальной сосны, сказала:

– В тот день еще муж к вам приезжал.

Муж? Какой муж? Костя не может здесь оказаться никак. И слава Богу, что не может. Я зависла на пару секунд. Вот дура-то, она же Агиля имеет в виду! А что, хорошая версия для окружающих. Сама я подтверждать это не буду. А выводы и предположения они могут делать какие хотят. День я, конечно, вспомнила. Комментировать фразу про мужа не стала.

Получив косвенные подтверждения, что это муж шляется тут к студентке, девчонки успокоились. Это было, конечно, странно для окружающих. Обычно учились в Анитре до вступления в брак, но я вся была странная и выбивалась из рядов студентов, так что на меня махнули рукой.

Я посетила женского врача в соседнем городке и попросила подобрать средство контрацепции. До сих пор я этим вопросом не интересовалась. Врач спросила, на какой период я бы хотела воздержаться от зачатия. Я хотела уже ответить: “Навсегда”, но вовремя прикусила язык. Ни к чему светиться особо со странными отношениями. Ответила, что на период обучения. Врач покачала головой:

– Это слишком долго, может быть вредно для репродуктивного здоровья. Давайте пока на год, а потом посмотрим на показатели организма.

Я согласилась. После анализов и изучения моей медицинской карты мне ввели под кожу небольшую капсулу, которая должна была отслеживать созревание яйцеклетки и делать ее оболочку непроницаемой для сперматозоидов. Все остальные процессы организма не затрагивались. Капсула имела смешное торговое название – “Давай подождем”. Я спросила о надежности средства. Мне озвучили 98 процентов и я, успокоенная, отправилась домой. По крайней мере, с этой стороны я подстраховалась.

Агиль приезжал часто, хоть и нерегулярно. Первое время мы не вылезали из кровати, потом все-таки начали изредка выезжать куда-то – посещали наши любимые места, иногда ходили на популярные выставки.

Ближе к концу зимы Агиль стал жаловаться на то, что кровать узкая и короткая. Ага, первое-то время ничего не мешало, а теперь – и узкая, и короткая, и в коридоре шумно бывает, и вообще – этаж аж шестой, а лифт вечно занят.

– И что ты предлагаешь? – не выдержала как-то я.

Агиль обрадовался:

– Я тут в соседнем городке квартирку присмотрел. Уютная, соседей мало. Еще домик видел, тоже небольшой, – и замолчал, глядя на меня.

В моей голове пронеслась куча мыслей. Но я давно уже предпочитала душить все свои предположения на корню. Агиль все равно не кололся о своей жизни, а настаивать – так он опять убежит “пытаться меня забыть”. Ну нафиг, не будем трогать трепетную мужскую натуру. Подождем, может, сам чего объяснит. Я молчала.

Агиль подождал-подождал и вынужден был говорить дальше:

– Как ты смотришь на то, чтобы перебраться туда? – помолчал еще, ожидая моей реакции, – Расходы мои, конечно.

Я все еще молчала.

– Ну спокойнее же будет, Оксана! И тебе заниматься будет удобнее. Хочешь квартиру с кабинетом даже найду?

Ну, в общем, все, что мне надо было, я уже выяснила. Дальше нет смысла издеваться над человеком, он уже злиться начал.

– Нет, солнышко, я не хочу, уж прости. От квартиры надо